Когда я это говорила, заглянула в глаза другу. Он тут же сделал серьезное лицо.
— Ты что-то натворила? — со вздохом поинтересовался Лешка.
Это меня слегка задело. Ну почему, если нужна помощь, то я обязательно что-то натворила?
— Нет, — уверенно произнесла, решив утаить кое-какие подробности. — Ты знаешь Матвея Сергеевича? У него еще прозвище Горыныч.
— Знаю… — Леша внимательно смотрел на меня, словно не мог понять связь.
— Дело в том, что он попросил дать ему на время командировки механика, и вот, по стечению обстоятельств, этим механиком должна стать я… — в моем голосе была надежда на то, что друг все поймет.
— Эм… — Он провел рукой по коротким волосам, не зная, что сказать.
С каждой секундой его молчания я огорчалась все больше и больше. Даже в какой-то момент и вовсе, казалось, что вот-вот заплачу.
— Стась, ну не делай такое лицо… — Леха вскочил со стула и, подойдя ко мне, присел на корточки. — Я не совсем понимаю, чем могу помочь…
— Ну как же, — шмыгнув носом, положила ладонь ему на плечо и продолжила: — Поговори с отцом, попроси, чтобы завтра поехал… ну, Рома, к примеру… или… Палыч! — на последних словах я даже воскликнула.
Ну, точно! Ведь Палыч его механик, вот пусть и едет с ним. Но когда друг обреченно выдохнул, закусила нижнюю губу. Ох, не нравилось мне это…
— Я бы рад помочь, но… — он замолчал, отводя взгляд в сторону. — Понимаешь, я ведь не хотел изначально работать на отца. — Леша встал и начал расхаживать по кухне. — Я не хотел, чтобы все думали обо мне хуже, нежели есть на самом деле… — Леха замолчал, а я пыталась понять, что он хочет сказать.
— Я пока слабо понимаю суть… — виновато выпалила.
— Сама подумай, сейчас я отличный специалист. Всего добился сам, вот этими руками. — Он поднял мозолистые руки.
Ничего не говоря, просто кивнула.
— А кем бы я был в «Дикой Пантере»? Да будь я хоть сто раз лучшим спецом, а все считали бы меня папенькиным сынком и все… — в его голосе прозвучала ирония.
— Но как же, ведь…
— Стась, ты просто не понимаешь, никто бы не смотрел на то, как я работаю, это мало кого волнует… — перебил меня Лешка. — И если я сейчас еще и буду просить за тебя, то отец просто поставит мне условие работать у него, а я не хочу этого!
— Но ведь ты устроил меня на работу… — все еще была надежда, пусть и маленькая.
— Да, но это был единственный раз, когда он помог, не ставя никаких условий.
— Получается, что во второй потребует? — недоумевала я.
— Да…
Я ошарашенно смотрела на друга и не понимала таких отношений между отцом и сыном. Для меня это было дикостью. Но, возвращаясь к своим проблемам, горько вздохнула и выпалила:
— Что же мне теперь делать… — отчаяние так и сквозило в голосе.
Теперь последняя призрачная надежда рухнула прямо у моих ног. Обжигающие слезы накатывались на глаза. Чаще заморгав, попыталась встать. Внезапно мне на плечо легла широкая и крепкая ладонь друга.
— Да ты не отчаивайся! Почему тебя так пугает эта командировка?
Я подняла полные слез глаза и взглянула на Леху.
— Ну ведь он… он… — вот тут я поняла, что оправдаться мне не чем…
А какой он? Ведь если не знать всей нашей истории, то и вправду, кажется, ну что тут такого? И я, не утаивая ничего, рассказала другу все с самого начала. Все то, что касалось знакомства с Горынычем, заканчивая моей пакостью. Леша все время внимательно слушал меня, не перебивая.
— М-да… — все, что смог сказать он, дослушав рассказ.
— Вот такие пироги…
— Я, конечно, не знаком с Матвеем настолько тесно, чтобы понять, как он может себя повести, но, думаю, логичнее было бы и дальше оставаться парнем, — задумчиво сказал он. — Пойдем-ка со мной.
Леша вышел из кухни. Встав, поплелась за ним. В спальне он открыл двери шкафа и стал в нем рыться. Когда он выудил оттуда толстовку и спортивные штаны, все поняла.
А ведь за всей этой суматохой я и не подумала, что в робе ехать было бы слегка странновато…
— Вот, — он протянул мне одежду. — Примерь, но я думаю должно подойти… Ну, со штанами сама уж что-то придумаешь, — улыбнувшись, вышел из комнаты, закрывая за собой дверь.
Я быстро натянула на себя его одежду и посмотрелась в зеркало. Однозначно, тут нужна была еще кепка и бандана на лицо. И вроде, даже очень буду походить на мальчика… В двери постучали, прерывая мои размышления.
— Заходи, — пригласила я Лешку.
Он зашел и присвистнул.
— Ну что тут сказать, широкая одежда идеально скрыла женственные формы. Хотя, тут и прятать то было нечего, — подшутил он надо мной, за что получил локтем под ребра.
— Все, все! Сдаюсь! — смеясь, он поднял руки.
— Шутник, блин! — фыркнула на него.
Вновь переодевшись в свою одежду, распрощалась с другом и поехала домой. Не спорю, проблемы это не решило, но теперь я была немного уверенна в себе. И, если много не болтать, почаще отворачиваться, то все может пройти гладко.
Уже дома, рассказала маме о своей командировке. Она дала ценные указания, как вести себя и, накормив меня, ушла смотреть телевизор.
Войдя к себе в комнату, вновь примерила одежду Лехи. Теперь я затянула волосы в тугой хвост и сверху повязала бандану. Надев кепку, поняла, что лицо тоже придется скрыть. Закрыв его второй банданой, удовлетворенно выдохнула. Я лишь надеялась, что Матвей не заставит меня снять ее. Решив, что я придумаю и на это логическое объяснения, сняла все это и сложила рядом с кроватью.
Взяв телефон, глянула на время. Пока я была у друга и общалась с мамой, уже наступил вечер. Макс так и не объявился. Набрав его номер, в который раз за сегодня слушала длинные гудки.
— Да где же ты?! — воскликнула, не на шутку взволновавшись.
Вот теперь, в отчаянии, я не нашла ничего лучше, как набрать номер Майечки. Рука подрагивала, а сердце и вовсе замирало, когда я представляла себе разнообразные ужасы, которые могли переключиться с братом. Не дай Бог, он напился и сел за руль… Ох… к горлу подступил ком, а тело бросило в жар. Майя тоже не брала трубку. А я все размышляла. Ведь так же на него могли напасть и…
— Алло, — ответила мне, наконец, подруга.
— Май… — голос дрожал, а слова не желали слетать с губ. — С ним что-то произошло… он не берет трубку…
— Господи, кто? — испугалась она.
— Макс! — горько выпалила и стала нервно расхаживать по комнате.
— А… Макс… — равнодушно протянула она, а я внезапно остановилась, совершенно не понимая перемены ее настроения.