Гаррис не занимал никакой руководящей должности в фирме, но его охотно выслушивали владельцы «Парлэ» – непристойно богатая немолодая чета, Джез и Фи (не Джереми и Фиона, упаси боже). В настоящий момент они занимались в Умбрии ремонтом одного экологического дома, запечатленного в «Истории дизайна». Проект уже значительно вышел за рамки бюджета, и местные мечтали их убить, так что, наверное, следовало назвать его «Историей человеческой глупости».
Гаррис был недремлющим оком дирекции, и вскоре ему предстояло вновь отчитываться перед начальством. Отчет в значительной мере состоял из жалоб на лодырей и любителей перекуров. Джеймс наверняка обеспечил себе место в черном списке, потому что терпеть не мог Гарриса.
Погодите-ка. Феодора. Джеймс нашел в ежедневнике заметку: «Еще раз отсмотреть экспонаты для приложения». Хотел ли он видеть Анну у себя? Нет, не очень. Но ведь понадобится всего час-другой, не больше. И в последний раз в Британском музее они неплохо общались.
Он решил выбросить белый флаг и написать письмо с извинением и просьбой перенести встречу к нему домой – он, мол, ждет водопроводчика.
– Ну, что ты скажешь нам про свою новую пассию? – спросил из-за спины Гаррис и поправил ярко-синюю фетровую шляпу, украшенную перышком. Номер третий по шкале «самые уродливые головные уборы».
– М-м? – отозвался Джеймс, изображая крайнюю сосредоточенность.
– Ну, та женщина, с которой ты придешь на корпоратив.
– А… Ну, мы пока только начали…
– Расскажи хоть что-нибудь!
Гаррис был страшной занозой. Он, похоже, приставал к Джеймсу лишь потому, что тот очевидно уклонялся от расспросов.
– Встретишься с ней, вот и узнаешь, – ответил Джеймс, пытаясь изобразить дружелюбие.
– Как ее зовут? Где вы познакомились?
«Отвяжись, придурок».
– Так, через одного приятеля.
Пока Джеймс раздумывал, как бы выпутаться из ситуации с воображаемой подружкой, Гаррис заметил что-то на экране у Паркера и испустил душераздирающий вопль.
– Паркер, что ты делаешь в «Гугл плюс»? Кто вообще ходит в «Гугл плюс»? Ты общаешься сам с собой? Ведь больше там никого нет…
– Еще твоя мамочка, – отрезал Паркер.
– Нет, это твоя мамочка сидит в «Гугл плюс». Наверное, ты ее научил. И она приплюсовала тебя в друзья.
– А твоя мать по выходным пользуется «Аутлуком», – парировал Паркер.
– А твоя мать – голубиной почтой.
– А у твоей матери есть факс, и она всех…
Судя по восторженным интонациям, они считали свою беседу комическим представлением, достойным остаться в веках. Шуточная импровизация на уровне лучших эстрадных дуэтов.
Джеймс надел наушники.
Представь, что работаешь со взрослыми людьми. Представь. Мысленно он вернулся к изучению древностей в Британском музее, с Анной. Судя по тому, как она отреагировала на шуточки на веб-сайте, Джеймс даже вообразить не мог масштабы ее презрения, если бы Анне пришлось провести несколько часов в этом зоопарке.
Самое неприятное, что он, после того как дал волю чувствам – хотя и слишком бурно, – искренне с ней соглашался.
28
Анна постучала дверным металлическим кольцом по черной блестящей двери и ощутила легкий приступ любопытства – как устроен домашний быт Джеймса Фрейзера? Он жил на тихой строгой улочке, застроенной викторианскими особняками с белыми карнизами и аккуратно подстриженными живыми изгородями. Дома здесь были слишком дорогие, чтобы не содержать их в порядке. На окнах у Джеймса, как полагается, висели белые жалюзи, наполовину поднятые в гостиной, а на крыльце, выложенном плиткой, красовалась винтажная газовая лампа.
Джеймс, в темно-синей рубашке и кардигане, открыл дверь. Вид у него был более радушный, не такой напряженный. Анна подумала: ну конечно, на своей территории.
– Спасибо, что заглянула. Я очень признателен.
– Никаких проблем, я не так уж далеко живу – в Сток-Ньюингтоне. Надеюсь, ты починил посудомойку?
– Что? А, да, конечно…
Анна прошла вслед за ним в гостиную. В узкой кухне она заметила черный холодильник, плиту, множество хромированных поверхностей. Ух ты! К себе в квартиру его лучше не пускать. Внутренний голос сказал: «Договорились».
– Чай, кофе?
– Чай, если можно.
– Ты, кажется, пьешь с малиной? У меня еще есть.
– Да, спасибо.
А он оказался наблюдательнее, чем она думала.
Что-то огромное и косматое, лежавшее в кожаном кресле, мяукнуло, развернулось, село и хлопнуло глазами.