А что бы сделала эта идеальная пара, если бы у них родился безобразный ребенок? Выбросила бы его в помойное ведро? Анна содрогнулась от собственной жестокости. Она заподозрила, что Джеймс и Ева расстались, не сойдясь во мнениях насчет детей.
В кухне послышался какой-то шорох, словно мышь скреблась за плинтусом. Анна обнаружила Лютера, который с умоляющим видом стоял у задней двери. Мяукнув, он поскреб мохнатой лапой филенку, как будто пытаясь объяснить, чего ему нужно. И снова мяукнул.
– Ты хочешь выйти? – спросила Анна, радуясь, что может отвлечься от неблагородных мыслей, сделав небольшое доброе дело.
На крючке над столом висел ключ с золотистой кисточкой. Анна сунула его в замок и открыла дверь.
– Иди.
Кот, которому так не терпелось наружу, вдруг засомневался. Он уставился на Анну круглыми глазами, растопырив усы, похожие на иглы дикобраза. Анна нагнулась и легонько подтолкнула Лютера. Как будто этот меховой шарик раньше никогда не видел собственного заднего двора.
29
Работа была в разгаре – они перебирали огромные цветные распечатки, Анна делала пометки на оборотной стороне, на заднем плане тихонько играла классическая музыка по радио… и тут Джеймс посмотрел в окно гостиной.
– Ух ты, надо же. Этот кот на улице точь-в-точь похож на…
Он быстрым взглядом окинул комнату.
– Лютер? Лютер, ты где?
Анна посмотрела в окно и успела заметить нечто серое.
– Он, наверное, пришел с заднего двора.
– Что? – рассеянно переспросил Джеймс, вставая. – Лютер!
Он подбежал к окну, схватился за подоконник и выглянул.
– Ч-черт… уже убежал. Может, я с ума схожу? Он выглядел совсем как Лютер.
– Все нормально? – спросила Анна, испуганная реакцией Джеймса.
Тот бросился на кухню и вернулся, крайне обеспокоенный на вид.
– Нигде нет… наверное, он наверху. Не мог же он выйти…
Анна встала, чувствуя, как сердце уходит в пятки.
– Э… я его выпустила.
Джеймс, с круглыми глазами, повернулся к ней.
– Что?!
Он развернулся и помчался по коридору, Анна – следом.
– Лютер! Лютер! – завопил Джеймс, распахнув входную дверь.
– А он совсем не умеет жить на улице? – спросила Анна, выходя в сад и чувствуя себя очень глупо. Еще ей стало страшно.
– Лютер и в доме-то с трудом выживает, – ответил Джеймс, с грохотом откатывая в сторону мусорный бак, чтобы заглянуть за него. – Зачем ты его выпустила? – поинтересовался он, мужественно подавляя в голосе недоумение и досаду. – Лютер никогда не выходит во двор.
– Он скребся в дверь. Я подумала… Прости, мне очень, очень жаль, – сказала Анна.
– Этот поросенок вечно скребет дверь. Ты не виновата. Нормальные кошки гуляют сами по себе, – ответил Джеймс, гораздо любезнее, чем она ожидала. Он ведь имел полное право испепелить ее на месте. – Лютер!
Джеймс перепрыгнул через низкий заборчик, отделявший его сад от соседского, убедился, что кота там нет, и вышел на улицу через чужую калитку. Анна еще раз осмотрела пустой двор и тоже вышла.
– По-моему, он побежал в ту сторону, – сказал Джеймс.
Был час пик, и даже по этой тихой улочке машины проезжали часто.
– Главное – найти его, прежде чем он попытается перейти дорогу.
– Он не умеет переходить?
Джеймс искоса взглянул на нее.
– Лютер никогда раньше этого не делал. По-твоему, он похож на кота, который смотрит на светофор? Поверь, он туп как пробка.
У Анны сердце окончательно ушло в пятки. Ей предстояло собственными глазами увидеть, как кот превратится в волосатую лепешку под колесами автомобиля, причем исключительно по ее вине. Господи, какой ужас…
– Я пойду туда, а ты в другую сторону, хорошо? – предложил Джеймс.
Анна энергично кивнула и пустилась в противоположном направлении, заглядывая под припаркованные машины и через изгороди. «Небольшое доброе дело» из приятной инициативы превратилось в назойливое вмешательство.
Она впервые задумалась, как выглядит с точки зрения Джеймса. Поскольку он не вспомнил ее и не знал, что она случайно подслушала его нелестный отзыв на встрече выпускников, то мог судить исключительно на основании недавних встреч. Если исходить из этого, Анна должна была показаться грубой стервой. А теперь она еще рисковала погубить ни в чем не повинного кота.