– Вот в чем дело, Джеймс. Тебя волнует только то, спала ли я с Финном. Тебе неинтересно знать, почему я ушла от тебя.
– Ты утверждаешь, что заскучала. Не знаю, чего ты ждала от брака. Мы ведь уже жили вместе. Свадьба – это праздник, вечеринка, а потом… снова прежняя жизнь. Значит, с Финном ты намерена рискнуть и оторваться? Интересно, что ты скажешь, когда он будет таскаться по клубам, а тебе перевалит за сорок?
– Финн говорит со мной как с равной. А не как с домохозяйкой, которую не стоит принимать всерьез.
– О господи, Ева, я никогда не смотрел на тебя как на домохозяйку.
– Знаешь, когда я поняла, что мне придется уйти, Джеймс? В тот вечер, когда пришли Джек и Кэрон.
– Неужели у меня получился такой ужасный плов?
– Ты целый вечер разговаривал с Кэрон.
– И что?
– Тебя восхищало все, что она говорила, и ты был таким веселым, смеялся. И совершенно не обращал внимания на то, что говорила я. Ты считаешь, что я мелкая и заурядная.
– Разумеется, я проявлял интерес к тому, что говорила Кэрон. С гостями, знаешь ли, нужно вести себя вежливо.
– Но она сказала, что частное образование не должно иметь статус благотворительности, и ты с ней согласился!
– По-моему, она права. И потом, я думал, что ты считаешь точно так же.
– Я тогда останусь без работы!
Джеймс вспомнил, как однажды, на одном из первых свиданий, они сидели в пабе в Клэпхеме и Ева сказала, что подрабатывает в частной школе только для того, чтобы скопить денег и стать настоящим преподавателем. Тогда она будет обучать талантливых детей бесплатно, наравне с богатыми клиентами, и привнесет в мир толику справедливости. Помнится, он подумал, какая она бескорыстная. И вдобавок Еве, единственной из всех знакомых ему женщин, шел бежевый цвет.
– И как ты обозвал моих друзей? «Половые гиганты в боевой раскраске»!
Но они же были ужасны! Друг Евы, распутный парикмахер по имени Вольфрам, принадлежал к числу людей, способных жаловаться на то, что умирающая мать перестала пользоваться феном и укладывать волосы. Светские гарпии и самозваные «творческие личности», которые вращались в его салоне, попросту пугали Джеймса. Тираннозавры в модных туфлях. Одна из этих особ откровенно липла к нему на пикнике в Кью. Несомненно, они поощряли интрижку Евы с Финном. Вот уж наверняка.
– С кем ты был в пабе? – вдруг спросила Ева, словно продолжая прерванную мысль.
– С целой компанией.
– Я имею в виду ту выдру с длинными волосами, которая пялилась на меня.
Джеймс ощутил прилив надежды. Неужели Ева почуяла соперницу?
– Анна? Мы вместе работаем.
– Вы встречаетесь?
Джеймс не знал, как ответить. Что будет, если сказать Еве, что ей незачем ревновать? Он попробовал уклониться от ответа.
– А тебе не все равно?
– Ты можешь делать что хочешь, Джеймс, ты свободен. Так вы встречаетесь?
– Да, я вижу, ты совершенно равнодушна.
Они разминулись на тропинке с молодой парочкой. Парень и девушка улыбнулись, словно состояли членами клуба Счастливых семей.
Джеймс посмотрел на мальчишку, который запускал змея и хохотал от радости, когда трещали привязанные к хвосту ленты.
Ева остановилась и повернулась к Джеймсу. Нос и щеки у нее порозовели от холода. Большинство людей в такой ситуации напоминали бы кусок отварной ветчины, а Ева выглядела как сахарная куколка.
Пора было брать инициативу в свои руки.
– Я продаю дом. Не знаю, что там у вас с Финном, но лично я намерен двигаться дальше, – сказал Джеймс.
– Ты встречаешься с той женщиной?
Джеймс помедлил. Еве явно очень хотелось знать.
Не лги. Но и не истребляй сомнение до конца.
– Мы просто друзья.
Вернувшись домой, Джеймс заставил себя найти в Сети профиль Финна Гатчинсона. Он обнаружил целый веб-сайт и узнал, что Финн – «начинающий музыкант» («Ну конечно!»), а еще «опытный серфер, который ловит волну». Пожалуйста, катись за своей волной подальше отсюда.
Джеймс поймал себя на том, что перебирает фотографии, мрачно нажимая на кнопку «дальше», как обезьяна, которая стучит молотком. На одном снимке Финн был в смокинге, с развязанным галстуком; он сидел в кресле, широко – «по-мужски» – расставив ноги, точь-в-точь как на старой рекламе бренди или табака. «Отличный снимок. “Крысиная стая” отдыхает».
На другом снимке Финн позировал с притворно растерянным видом, потирая затылок, ухмыляясь и заглядывая в объектив. Растрепанные волосы с пробором посередине, футболка с треугольным вырезом, серебристый кулон. «Меня обычно называют сексуальным, но я-то знаю, что я просто придурок».