Она отдернула штору и поморщилась. За окном проснулось противное серое утро, хотя за ночь выпало много снега и пейзаж за окном заметно освежился. В душу прополз тусклый декабрьский рассвет. Марина задернула назад штору и, отвернувшись от окна, спросила у матери:
– Гриша часто спрашивает о Нем?
– Часто. Каждый день. Я ему сказала, что папа добывает звездный камень на далекой звезде и не сможет приехать к нам на Новый год, – вздохнув, ответила Татьяна.
– Молодец! Соврала ребенку. Может, лучше пусть знает правду? Не такой уж он и маленький, – мрачно заметила Марина.
– Думаешь, такому малышу можно объяснить, что такое смерть? – спросила Татьяна, глядя на Гришу, который стоял перед большим угловым окном гостиной и задумчиво смотрел куда-то вдаль. – Ты только погляди на него.
Гриша смотрел на сказочно пушистый снег за окном. Мохнатые снежинки кружились в хороводе танца и приземлялись на землю. Гриша стоял у окна, прижавшись лбом к холодному стеклу, и пытался считать снежинки, но они почему-то всегда улетали раньше, чем он успевал их сосчитать. Черные сосны леса за домом тепло укутались в белые снежные шубки. Бабушка сказала, что сегодняшняя ночь особенная, когда исполняются желания. Новый год приходит каждый год, а вот желания не всегда исполняются. Шестилетний Гриша хорошо помнил, как в пролом году он очень-очень пожелал вместе с папой и мамой поехать летом на море, но в один из зимних дней папа как обычно сел в свою блестящую красную машину и поехал на работу. Гриша не отходил от окна и ждал его возвращения до глубокой ночи, но папа больше не вернулся. Мама долго плакала, а потом к ним в гости пришло много незнакомых людей. Они все почему-то были в черном и совсем не смеялись, а некоторые даже плакали.
От грустных мыслей Гришу отвлек соседский кот Кузя, который с жадным блеском хищника в зеленых глазах смотрел на беззаботно гуляющих по дорожке перед домом голубей. Гриша, открыв рот, смотрел, как Кузя с грацией маленькой пантеры подползал к ним, а голуби по наивности ничего не подозревали. Кузя уже представлял, как завтракает голубятиной и готовился к роковому прыжку, но подлая ворона, наблюдавшая за всем с высокой сосны, трижды каркнула и своевременно предупрежденные голуби мигом вспорхнули вверх, оставив раздосадованного Кузю без завтрака. Гриша наблюдал за всем этим из окна, не зная, радоваться ему за спасшихся голубей или сочувствовать голодному Кузе.
– Гришенька, пойдем кушать, – донесся из кухни голос бабушки. – Завтрак готов. Мы с мамой твои любимые блинчики приготовили.
Гриша послушно пошел на голос бабушки. Он сел за стол, хотя не было настроения кушать даже вкусные бабушкины блинчики с творогом.
– Бабушка, почему папа не возвращается? – в который уже раз спросил Гриша.
Марина закатила глаза, едва сдерживая желание закричать на слишком надоедливого сына, но Татьяна примирительно взяла ее за руку, давая понять, что нужно успокоиться и научиться сдерживать себя.
– Папа уехал, ты же знаешь, – терпеливо повторила она слова, уже много раз сказанные Грише. – Он полетел на Небо к звездам и теперь живет на звезде. Папа всегда видит тебя сверху и очень радуется, когда ты веселишься, а когда ты грустишь, как сейчас, он очень огорчается. Ты помнишь, какая сегодня волшебная ночь?
– Да, помню! Если сегодня загадать желание, то оно обязательно сбудется! – звонко крикнул Гриша, от чего Марина скривилась, взявшись рукой за ноющий с ночи висок.
Весь день прошел в предновогодней суете. Марина была молчалива и сдержана, но в глубине души ей хотелось залезть на крышу дома и завыть оттуда на всю округу, как дикому зверю. Она украшала елку, делала вид, что играет с раздражающе шумным Гришей и помогала Татьяне нарезать какие-то дурацкие, никому не нужные салатики.
– Ты бы сняла свое роскошное кольцо, а то испачкаешь, – сказала Татьяна, догадываясь, чей это подарок.
Она, конечно, не была в восторге от того, что у ее дочери роман с женатым мужчиной, но, в принципе, ничего против Николая не имела. Он производил впечатление очень сильного и, может, местами даже жесткого человека, но она видела, какими глазами он смотрит на Марину. С ним Марина вернулась к жизни, хотя изменилась до неузнаваемости. Если Марине он нравится, значит, в нем что-то есть. Так рассуждала Татьяна, глядя на хмурую, замкнутую в своих мрачных эмоциях Марину. Со времени возвращения из Исландии она почти перестала разговаривать с матерью. Они часто перезванивались, но редко виделись. Марина никогда не рассказывала о своей работе, об отношениях с Николаем, вообще, о своей жизни в Москве. На все вопросы она либо отделывалась дежурными фразами, либо отшучивалась. Сейчас все было так же, как и в прошлый раз, когда Марина приезжала к ним с Гришей.