В «Красотке» Эдвард видит Вивиан как яркую, особенную женщину. А Вивиан отчаянно желает верить, что она такая и есть.
Чувства переполняют меня. Могу поспорить, мы с Шейном смотрели «Красотку» минимум пятьдесят раз. Поздно ночью, обнявшись на диване. Смеясь, хором вторя актерам. Целуясь между репликами.
В сердце знакомая тяжесть, затем – укол вины. Моя улыбка блекнет. Нельзя о таком думать.
Я ведь счастливо помолвлена.
Склоняюсь к клавиатуре и быстро набираю:
Кензи Шоу: Надо работать. Извини.
О господи. Выхожу из «Фейсбука» и некоторое время оцепенело взираю на экран. Делаю пару глубоких вдохов и выдохов, чтобы унять хаос в голове, и откидываюсь на спинку стула. Что это было?
Так, говорю я себе, сосредоточься на работе. У тебя презентация. И жених.
Мне нужно срочно увидеться с Брэдли.
Крутанувшись в кресле, вскакиваю и спешу в его кабинет. По пути заглядываю к Тоне. Беседует с потенциальным клиентом, а на лице так и читается: «Как же ты надоел». Всегда могу определить это выражение по тому, как она смотрит сквозь человека, и улыбка будто нарисованная. Тоня явно готова вышвырнуть его прочь, если не заключит сделку в ближайшие полчаса. «Это все игра цифр, дорогая» – так она говорит.
Тоня училась в том же колледже, что и мы с Шейном. Мы с ней уже тогда дружили. Это она сказала мне, что в «Сафии» открыта вакансия креативного директора, хотя, кажется, очень удивилась, когда я получила это место. Интересно, Тоня знает, что Шейн вернулся?
– Привет! – Я улыбаюсь Брэдли и сажусь в кресло напротив его стола. Его лосьон после бритья пахнет лесом, аромат древесный и свежий.
Он поднимает взгляд.
– Все в порядке?
– О чем ты? – Я резко поднимаю голову. – Да, у меня все в порядке.
На самом деле нет, я – коктейль из стыда и смущения. Неужели это так очевидно?
– Все еще расстроена из-за вчерашнего, да?
Небрежно пожимаю плечами.
– Да, пожалуй… – Вообще-то, я не вспоминала об этом как минимум пятнадцать минут. – Просто… ну, Рен для своего объявления выбрала такое время…
Брэдли терпеть не может всю эту историю с Рен, мамой и мной. Не уверена, что он по-настоящему понимает, в чем дело.
– Кенз, родители взволнованы. Все-таки их первый внук.
Воинственно складываю руки на груди и хмурюсь.
– Я понимаю, поверь, понимаю. Ребенок – потрясающая новость. Но ведь и свадьба тоже. Наша свадьба. Она что, не могла подождать недельку и дать мне насладиться этим единственным днем? – слышу в своем голосе нотку обиды и убираю ее усилием воли. Руки падают на колени, и я замечаю свои неухоженные ногти. – Я хотела, чтобы мы все вместе начали планировать…
– Знаю. Еще будем. Как только все успокоятся. Ты еще захочешь, чтобы мама оставила тебя в покое.
Брэдли хлебом не корми, дай разрулить проблему. Если бы это зависело от него, мы трое сели бы вместе и устроили взрослое обсуждение того, как сделать все правильно. Но как можно разрешить обиды длиною в жизнь, если чувствует их только одна сторона?
Встаю и иду к двери, губы растянуты в притворной улыбке.
– Все нормально.
– Эй… Все и правда нормально.
Казалось бы, мужчины уже должны научиться понимать, что наше «нормально» ничуть не означает «все в порядке». Нет, оно означает, что многое, очень многое осталось невысказанным. Это эвфемизм выражения «у меня есть скрытые, невыраженные чувства». И рано или поздно они будут выражены. Это лишь вопрос времени.
– Пойду наберу себе воды, – киваю в сторону холла. – Тебе взять?
– Нет, не надо. Послушай… – Брэдли чуть хмурится и подается вперед. – Хотел с тобой поговорить кое о чем, только ты не волнуйся.
– О чем? – застываю в дверях, уже обеспокоенная.
– У агентства небольшие проблемы, – тихо говорит он. – Финансовые.
Возвращаюсь, удивленная.
– О чем ты? Насколько небольшие?
– Достаточные, чтобы от этой сделки зависело, продержимся ли мы следующий квартал.
– Погоди, как это?
Стою, застыв, руки на бедрах. Все посторонние мысли мигом улетучиваются из головы. Что-то не вяжется, у нас ведь было много работы.
– Клайв вынужден урезать расходы. Немного подсократить штат.
Что-что? Подхожу ближе, встаю перед столом и напряженно слежу за лицом Брэдли.
– Да и… м-м… – Его взгляд смягчается. – Это включает позицию креативного директора, Кенз.
– Мою позицию… или меня?
– Боюсь, и то и другое.
У меня вдруг задрожали коленки. Опираюсь о стол, чтобы не упасть.