Он сидел позади, мужчина в костюме, с небрежно уложенными волосами. Егор Доронин. Узнала его даже в полутьме за короткий миг, что позволила себе посмотреть, и поторопилась к выходу из ложи.
Итак, он все же пришел… Это меня пугает? Нет, скорее тревожит. Об этом чувстве и своих дальнейших действиях размышляла, пока шла до туалета, мыла руки прохладной водой, рассеянно вглядывалась в зеркало, отражавшее взволнованную девушку с румянцем, тлевшим на щеках, тяжелыми темными волосами, аккуратно уложенными на затылке. За прошедшие после переезда месяцы я сильно изменилась: другой стиль, другая одежда, — все под мягким, но ощутимым влиянием Евгении Александровны. Моя попечительница не уставала знакомить меня с нюансами общения с различными людьми, правилами этикета, выбора одежды. Казалось, она задалась целью полностью преобразить меня, но не внутренне, а только внешне. И, вглядываясь в свое лицо в отражении, я думала: ей это удалось, мне осталось лишь привыкнуть к новой себе. А встреча с Егором Дорониным — новое потрясение, к нему не готова, но кто же меня спрашивал?..
Пока шла обратно к ложе, твердо решила: тревожиться не стоит. Егор — такой же член семьи, как Аля, Данил и его жена Карина, как Валерий Георгиевич. С ними всеми я в той или иной мере общалась, не особо смущаясь или комплексуя. Поэтому, если вообразить, что Егор ничего для меня не значит, будет так же просто взаимодействовать…
Если вообразить… Когда увидела его, стоявшего у входа в ложу, разговаривавшего с кем-то по телефону, сразу осознала: вообразить не получится, не стоило быть такой наивной дурочкой. Этот мужчина — магнит для меня, ловушка для души, сознания и тела. Оценила широкую спину и плечи, обтянутые серым со стальным отливом пиджаком, взлохмаченные русые с пепельным отливом волосы, сжимавшие телефон красивые пальцы, застыла, затаив дыхание, созерцая и слушая прохладно-хрипловатый баритон. И пропустила момент, когда он попрощался с собеседником и сбросил вызов. Очнулась, когда Егор повернулся ко мне, а я утонула в серо-синей глубине глаз.
Он был еще более привлекателен, чем в моих фантазиях, еще более совершенен и неуловим, чем образы на моих картинах. И еще больше пугал и завораживал, потому что был реален, здесь, рядом. Могла прикоснуться к нему…
Кажется, я вспыхнула до корней волос, поспешила спрятаться от пронзительного, поглощавшего взгляда мужчины напротив.
— Привет, — тихо произнес он.
Так сильно хотелось сбежать, желательно домой, или хотя бы развернуться и поскорее уйти. Однако взяла себя в руки (с трудом), собралась, сказав себе: все в порядке, Егор Доронин не опасен, не съест же он меня в самом деле, утащив в пещеру, будто людоед или дикарь.
— Привет, — ответила я, замявшись. Неловкая какая-то ситуация, вроде мы с ним знакомы, а вроде и нет, необходимо указать на это. — Кажется…
Он перебил меня, запальчиво сверкнув взглядом:
— Мы знакомы заочно. Я Егор Доронин.
Этикет требовал улыбнуться, посмотрев мужчине в глаза, что и сделала. Смущение и волнение не уходили, заставляя краснеть и слегка дрожать. Я пряталась за какими-то общими фразами, старалась максимально отстраниться от происходящего и торопилась вернуться в зал. Егор Доронин совершенно выбивал из колеи, его пристальный взгляд, легкая улыбка мешали мысли, от них густела и нагревалась кровь, сохло во рту и сводило горло.
Попросил перейти на «ты», сказал, что мы почти родственники, и смутил этим до мурашек, шокировал. Возможность такой близости с ним обожгла нервы адреналином, взбудоражила.
Нет. Определенно, следует держаться от него подальше. Грезы и идеалы хороши только тогда, когда никоим образом не соприкасаются с бытом и реальностью.
Этого решения твердо придерживалась несколько недель. День за днем оно таяло, потому что Егор Доронин, на удивление, втискивался в мои жизненные рамки и ежедневные задачи постоянно. Частота наших встреч была тем поразительна, что раньше, до визита в театр, была нулевой. Напрашивался вывод: он почему-то обратил на меня внимание, решил ухаживать… Об этом же говорила Алевтина, намекнув, что брат, конечно, не отличается постоянством, но хороший человек, заслуживающий шанса. Я и не спорила, ведь как друга легко его приняла. Да и как не принять? Он завораживал жгучим обаянием, порывистостью, какой-то светлой легкостью, вполне сочетавшейся с жесткостью и непримиримостью, упрямством и мужским цинизмом. Приятели из нас получились отличные, только ощущала: на роль только моего друга Егор не согласен, а я… Я играть какую-то иную роль отказываюсь. Мы просто не подходим друг другу, слишком разные по воспитанию, опорам в жизни, внутренней сути. Как ни старайся, ты никогда не объединишь землю и воздух, если только на очень и очень короткий срок.
А потом случился тот июльский день, когда принятое решение перестало иметь смысл, мечта мне на горе и радость воплотилась…
Помню, у меня был выходной. Старенький, на ладан дышавший ноутбук совсем забарахлил, сильно тормозил и требовал рук и глаз специалиста. Нашла такого через мобильный интернет. Мужчина средних лет, грубоватой наружности и в неопрятной одежде возился около двух часов, за это время успела приготовить нехитрый ужин из котлет и картофельного пюре и даже испечь любимое песочное печенье. Когда перекладывала золотистые сердечки с противня в специальную корзинку, вздрогнула от звука голоса.
— Хозяйка, вот сумма за работу. — Мастер стоял на пороге кухни, глядя на меня немигающим и каким-то угрожающим взглядом, протягивал желтоватый бланк квитанции.
Напрягшись, взяла тонкий лист и обомлела от указанных в нем цифр: вся моя зарплата, даже чуть больше. Таких денег в накоплениях у меня никогда не водилось. Похолодела от потрясения и страха.
— Не понимаю… — ошеломленно прошептала.
— Ну как же, — мужчина перегородил мне выход из кухни. — Я вам почистил, переустановил жесткий диск, программное обеспечение…
Он перечислял все то, что было указано в квитанции, а я безмолвно отслеживала строчки глазами и лихорадочно искала выход. Пахло обманом, а мастер меня откровенно пугал. Я одна в квартире, она, конечно, съемная, брать тут нечего, ценностей у меня никаких нет…
— У меня нет таких денег, — пояснила дрогнувшим голосом.
— Ну займи. Могу сделать скидку в двадцать процентов, если будешь мила и ласкова, — ухмыльнулся, окидывая меня масленым взглядом.
Меня передернуло. Пролепетав про то, что нужно позвонить знакомым, которые смогут дать в долг, я отошла к окну, набрала Евгению Александровну. Если кто и поможет, то только она.
Уже точно не вспомню, что конкретно ей говорила. Что-то сбивчиво объясняла про тормозящий ноутбук, мастера, который хочет за работу небывалую для меня сумму, в конце упомянула, что стою на кухне, не могу выйти. Фраза, кажется, и вовсе отдавала паникой.
— Так, Неличка, не волнуйся, я все улажу, Скажи ему, что сейчас привезу все до копейки, — успокоила меня благодетельница. Я выдохнула, уселась на стул, бросив визитеру, что деньги скоро будут, получилось занять.
Мужчина ушел в комнату, пояснив, что еще раз все проверит. Мне стало легче, хотя руки и колени все еще подрагивали. Звонок в дверь раздался минут через тридцать, пригладив волосы и поправив одежду, пошла открывать.
Евгения Александровна не приехала. Она сделала лучше — прислала мне на подмогу своего старшего сына. Увидев Егора, я оторопела.
— Привет, — он ослепительно улыбнулся, окончательно прогнав страх и стресс, — впустишь меня решить твою проблему?
— Ах… да. Привет, — кивнула в замешательстве, отступила в сторону, внезапно устыдилась своей простой одежды: домашних легинсов и ношеной рубашки в клетку, у которой на днях художественно обрезала рукава.
Он разулся и, обхватив мою кисть теплой большой ладонью, заставил шагнуть ближе к нему, шепнул на ухо, пустив мурашки и жар по коже:
— Закройся на кухне и не выходи, пока я не скажу. Не вмешивайся, ладно?
— Ладно.
Разговор мужчин, громкий и в основном нецензурный, был бурным и коротким. Всерьез опасалась, что дело закончится дракой и погромом, но все обошлось. В итоге с силой хлопнула входная дверь, в квартире установилась боязливая тишина.