– Куда она сбежала, говори?
– Я не знаю. Прошу вас. Пустите, меня хозяйка ждут.
– А кто знает? Кто?
– Может быть, Анисья знает, они разговаривали, – девушка чуть не плакала от боли. Алексей снова сдавил ей руку выше локтя.
– Хорошо иди, – он резко отбросил её. Горничная выскочила из комнаты.
Алеша стоял и смотрел в стену. Потом, рывком открыл дверь и пошел к лестнице. Сбежал по ступенькам.
В кухне никого. Только лампадка ещё теплится, догорает. Прокрался в людские. В темноте ничего не разобрать. С трудом отыскал комнату Анисьи. Заглянул. В маленькое окошко лунный свет пробивается. На кровати, полное тело. Похрапывает. Вошел тихонько Алёша, двери притворил. Потормошил Анисью, та не сразу зашевелилась. Голову подняла, глаза открыла. Присел Алёша на кровать, палец у рта показывает. Тихо, мол.
– Где Лиза? – шепчет.
Анисья забурчала сначала, не сразу поняла, что к чему.
– Прошу тебя. Куда она пошла? – Алёша взял Анисью за руку, – Ведь пропадёт.
Слова его просили. Глаза просили. Руки просили.
Села Анисья, одеялом прикрылась.
– Да соколик, наделал делов, а теперь – «где она?». Раньше не думал, что девку губишь? А теперь забарахтался, – Анисья сердито посмотрела на Алексея. – Не думала я Алёша, не гадала, что такими делами промышлять начнёшь. Ведь какую девку погубил.
– Да ведь я же не со зла, не с хитростью, а с открытым сердцем. Я ей, всё предлагал и деньги и дом.
– Что ей твоё – это. Один срам. Тьфу. Она, с дитём под сердцем, должна по полям скитаться. От срама твоего прятаться. Кто его знает, где она теперь ходит. Ну, угодил ты, так угодил.
Алёша закрыл лицо руками. Он и думать о таком не думал. Что же это получается, Лиза беременная. И скитается по пыльным дорогам.
– Что делать Анисья, подскажи, где искать, – с пылом схватил он за руку кухарку.
– В свою деревню, верно, подастся, – вздохнула Анисья, – Больше идти ей некуда. Нет у неё никого. Только Васька. Да и того не повидала как уходила. Бежала она, больно быстро. Видать, матушка ваша заподозрили.
Пришел к себе Алёша, упал на кровать, смотрит в потолок. Думу думает.
Часть 2
Глава 1
В деревне Алёхино, с тех давних пор, как покинули её все Золотовы, почти ничего не поменялось. Кое-как тянули алёхинские крестьяне вечную свою лямку. Одно поколение повзрослело, другое безвозвратно состарилось. Всех-то и наберётся пять, шесть десятков душ. В эти годы, родилось меньше, чем померло.
Общие очертания деревни мало чем изменились. Она была такой, как и много лет назад. Больше заброшенных изб, зияло оголенными непогодой и человеком боками. Избы что пустели, разбирались на дрова соседями. Порой, служили временным пристанищем странникам и кочующим. Приезжие поприличнее стучались в дома жилые, хоть сколько-то на вид, ухоженные. Туда, где и печка топлена и холстину, в случае чего, дадут укрыться. У тех, кто деревню ещё не покинул, достатка не прибавилось. Перебивались, кто чем может.
Крайняя изба, что упиралась в поле, давно к жизни не пригодна. Не было крыши и двух стен. Как будто перерубили наискось огромным топором. Одну часть откинули и развалили, другая осталась. Видно, не только ветер и дождь трудились над её разрушением. Но и люди. Местами спилено, срублено. Или просто разобрано. Удивительно, что за эти годы часть избы ещё осталась. Верно потому, что доски сплошь гнилью да сыростью покрыты и в топку давно уж не пригодны. Труха одна.
Постояла Лиза, поглядела, взяла узел и пошла вдоль по улице. Сумерки окутали тёмные избы, отчего они казались ещё более угрюмыми, чем при свете дня. Кругом никого. Забрешет вдалеке шелудивая собачонка, а за ней несколько подхватят. Идёт Лиза по колдобинам, то и дело спотыкается. Смотрит, у забора старушка сухонькая, на лавке сидит.
– Здравствуй бабушка.
– Чего? – потянула старуха, – А, здрасте, здрасте.
Лиза подошла поближе. Старушка видать глуховата.
– Скажите, где на ночлег можно устроиться?
– Ааа? Да ночуй не жалко, – махнула старушка рукой на избу.
– У вас можно?
– Можно, можно. Иди.
Удивилась Лиза скорому гостеприимству и калитку поспешила отворить. Пока старушка не передумала. Изба совсем потемнела от ветхости, но твёрдо стоит. У порога куры белыми пятнами. У амбара коза. Из-за угла рябой пёс выбежал, гавкнул было, да и замолчал. Вильнул хвостом и снова куда-то кинулся.
Вошла Лиза в избу, огляделась. В полумраке беленая печь видна. Об остальном лишь догадываться. Стол у окна, лавки да сундук. Старо всё и в потёмках понятно. Спертый запах перемешивался с аппетитным ароматом кислых щей. После дороги показалось Лизе – нет ничего лучше этого. Только бы не прогнали. Упала на лавку и не помнит, как в сон провалилась. Усталость одолела, твердая лавка, мягкой постелью показалась.