В нем было что-то необычное: блеск его карих глаз казался мне успокаивающим, красивые черты лица четко очерчены, словно у древнегреческого бога. А какой он большой и сильный, но при этом не громила! От него веяло уверенностью. Не мог он быть психопатом… Между тем, однако, со сколькими психопатами я была знакома в жизни, чтобы сравнивать?
Ни с одним. Или, по крайней мере, я об этом не знаю.
– Сейчас 1830 год, и уверяю вас, я порядочный человек. У меня нет никаких других намерений, кроме как помочь вам! – обиженно ответил он на мой риторический вопрос.
Он сказал «1830-й»?
Я истерически расхохоталась, не в силах контролировать себя. Парень, похоже, был ошеломлен.
– Сеньорита, пойдемте…
– Тысяча… тысяча восемьсот тридцатый! – Это просто не укладывалось у меня в голове. Я несколько раз глубоко вдохнула, прежде чем смогла заговорить: – Хорошая шутка! Очень забавная!
– Я не шутил.
– Значит, я похожа на идиотку! – снова начала смеяться я.
– Конечно же нет. Я никогда не посмел бы обидеть вас, но вижу, вы сильно огорчены, – серьезным тоном сказал он. – Поэтому забираю вас к себе домой. Так что садитесь на лошадь, пожалуйста! – и он указал на седло.
– Тысяча восемьсот тридцатый! – иронически произнесла я.
– Не могу понять, почему вас это так развеселило! – тихо процедил сквозь зубы он.
– Все хорошо, сумасшедший. Поедемте к тебе домой, в девятнадцатый век!
Я подошла к лошади и остановилась. Никогда не взбиралась на них раньше. Лошадь выглядела очень высокой. Парень, поняв мой страх и стараясь помочь, деликатно и нерешительно взял меня за талию, положив мою руку себе на плечо. Меня снова охватило уже знакомое странное чувство. Я и понятия не имела, откуда оно возникало, однако, видимо, не подчинялось разуму. Хоть он и сумасшедший, но все-таки мог бы одолжить мне телефон, а я бы вызвала такси или позвонила Нине.
С огромным трудом я взобралась на лошадь, чуть не свалившись с другой стороны из-за неправильно рассчитанного сильного толчка. Парень очень быстро среагировал, вытянул руку и подхватил меня под локоть, не дав упасть на землю.
– Держитесь, – предупредил он, садясь верхом.
Седло немного сдвинулось, и я покачнулась.
Поправив его, одной рукой он обнял меня за талию. Мне стало неловко от такой близости.
– Обязательно так прижиматься? – недовольно спросила я.
– Если хотите упасть и снова удариться головой, могу отпустить вас.
Я посмотрела на землю. Довольно высоко. Надежнее уселась в седле и крепче прижалась к нему. Его руки обнимали меня за талию.
Он тихо рассмеялся.
– Даже не думай отпустить какую-нибудь шуточку, – предупредила я. – Мне известно несколько приемов джиу-джитсу. Смогу разбить тебе нос в два счета!
– Я действительно очень беспокоюсь о вашей голове, сеньорита, – серьезно, без тени веселости пробормотал он. – Вы говорите что-то странное. Вам нужен доктор Алмейда.
– Э-э-э… – согласилась я, размышляя об экипаже и внезапном исчезновении города. – Думаю, ты прав. Мне он нужен. Очень нужен!
4
«На самом деле это происходит не со мной! На самом деле это происходит не со мной!» Я мысленно повторяла эту фразу последние полчаса, отчаянно пытаясь убедить себя, что все это – лишь кошмар. Это должно было быть кошмаром! Разве возможно другое объяснение?
Безумие?
Такой вариант не следовало сбрасывать со счетов. Но я сразу же откинула его, ведь остальные части моего мозга, кажется, работали как обычно. Хорошо, более или менее.
Я не чувствовала себя пьяной. Уже нет! Спазмы в животе свидетельствовали, что пьяна я была давно, а теперь наступил второй этап – похмелье. Возможно, все объяснялось ударом по голове. Может быть, я очень сильно стукнулась, какие-то связи в ней нарушились, потому и возникли эти галлюцинации. Но все казалось настолько реальным!
И огромная кровать, на которую меня уложили, и тощий врач, спустя пару минут вошедший в огромную высокую комнату с зелеными стенами через массивную двойную дверь. И низенькая женщина с аккуратно собранными в узел волосами, в длинном пышном платье, которая ужаснулась, открыв дверь и увидев меня рядом с парнем. И старинная мебель в гигантской гостиной, куда я зашла, и похожий на музей огромный дом, где все, правда, было новым, не пострадавшим от времени. И две девушки с уложенными волосами в платьях принцесс, испуганно наблюдавшие за мной.
Ясно, что должна быть некая разумная трактовка всего этого, и она кроется в чем-то. Должна быть.