Я решила: покажусь Крис и поеду домой, потому что ходить становилось все сложнее. Я чувствовала, как мышцы в ногах буквально скручиваются в узел.
Я обошла весь дом, позвонила ей на мобильный и в конце концов вышла на улицу, но и там ее не оказалось. Наверное, зависла с каким-нибудь парнем. И я прекратила поиски.
Как же хорош воздух на улице. Такой свежий, прохладный.
Вдруг я чувствую дикую боль, ноги сводит, и я не могу больше стоять. Чтобы не упасть, хватаюсь рукой за крыльцо, и в тот же момент чувствую на талии чью-то руку. Он не дает мне упасть. Он берет меня на руки и несет в беседку, на скамейку.
– Почему сказала, что с тобой все хорошо?
– А что я должна была сказать тебе?
– Правду. Лив, только правду.
Он посадил меня на скамейку так, чтобы я могла вытянуть на ней ноги.
– Где именно болит?
– Везде. Словно мышцы скручивает в узел.
– Я сейчас.
Через минуту я увидела, как он подогнал машину ближе к дому. Подошел, взял меня на руки и понес.
Он посадил меня на заднее сиденье в такую же позу, как и на скамейке. Чтобы не напрягать ноги.
– Чимин? Куда мы?
Он молча вел машину. Через двадцать минут мы были на месте.
Он занес меня в дом, посадил на диван и опять ушел.
Вернулся через некоторое время с полотенцем, футболкой и сказал: «Тебе надо принять горячую ванну. Просто сними штаны, я дам тебе свою футболку, она длинная».
Я не знаю, как бы повела себя с кем-то другим в такой ситуации, но тут… Я доверяла ему. Он ушел, я переоделась. Футболка и правда оказалась длинной. Так что повода для дискомфорта не было.
Он отнес меня в ванну. Вода была горячей. Я терпела, но вскоре привыкла.
Он сидел на стуле рядом и смотрел в телефон.
Я спросила: «Почему?»
Он выключил телефон, посмотрел на меня и с серьезным лицом сказал: «Потому что ты не можешь позаботиться о себе сама».
Я молчала. И он молчал тоже.
Прошло минут двадцать, и он сказал, что пора выходить.
Я встала, он сразу же обернул вокруг моих бедер полотенце, после чего я достала из-под него подол футболки, и выжала с нее лишнюю воду.
Он донес меня до дивана, дал другую футболку на смену, вытер мои мокрые ноги, достал какой-то гель и принялся намазывать его.
Сначала он просто распределял его по ногам, но затем начал делать это с силой.
– Очень больно?
– Не очень. Но неприятно.
Сначала я терпела, но постепенно начала замечать, что после его прикосновений боль утихала. Он был так внимателен, так осторожен. Он так заботливо и нежно себя вел. Но при этом он был словно зол и хладнокровен. Как-будто соблюдал дистанцию между нами.
Он закончил, надел на меня носки и накрыл теплым пледом.
– Тебе нужен покой!
Чимин сел на пол, опершись спиной на диван. Рядом со мной. Я чуть-чуть сползла вниз, чтобы лечь.
Он включил телевизор и листал каналы.
А я смотрела на него не отрываясь. Часто вас приводил к себе в дом почти незнакомый парень и проявлял такую заботу?
Я не знала, как реагировать на него. У меня такое было впервые. Обо мне никто так не заботился с тех пор, как мне исполнилось семь лет.
Не то чтобы меня не любили, просто… Ладно, не буду об этом сейчас.
Я опять погрузилась в свои мысли, из которых меня вырвал Чимин.
– Я оставлю это, ладно?
– Да…
Он оставил передачу про природу. Почему ночью по телевизору говорят о природе?
Он ушел, а я смотрела. И через некоторое время уснула, сама того не заметив.
Мне было спокойно. Не больно. Меня ничто не тревожило.
И вдруг мой сон прервался громким звонком. Я резко открыла глаза. Испугалась. Это был телефон Чимина. Он сидел на полу боком, положив голову и руки на мои укрытые пледом ноги.
Этот звонок прервал не только мой сон. Чимин тоже резко открыл глаза, взял телефон и вышел из комнаты.
Через пару минут он вернулся и с серьезным лицом спросил: «Кристина, девушка с длинными волосами, которая была с тобой на вечеринке…»
– Что с ней?
– Она твоя подруга?
– Да, что случилось?
– Ее увезла скорая, она напилась и упала в бассейн.
– Что?
Я не могла поверить в его слова.
– С ней сейчас все нормально?
– Она вроде не приходит в себя.
Я резко встала с дивана, скинув на пол плед, и сказала Чимину: «Поехали к ней».
Он взял ключи, я быстро натянула обувь, и мы поспешили к выходу. Моя боль прошла… Точнее, я не чувствовала ее. Меня трясло от страха. Она – все, что у меня есть. Как я могла допустить такое? Почему не стала искать ее дальше, а уехала?