Господи, Слицерин, угомонись!
Не факт, что они вообще узнали меня. Если бы узнали, что-то бы сказали. А Сэм говорит как с работницей, а не бывшей любовницей. Ни нотки заигрывания или намеков. Дружелюбие и широкая улыбка, обнажающая клыки. И это всё.
– А по поводу квартиры можешь не переживать, красотка, - и снова это обращение, которое больше ничего не значит. – Мы сняли дом рядом с павильоном, там всем хватит места.
– Спасибо, но нет. Предпочитаю, чтобы у меня было своё пространство. Тем более, что я собираюсь жить не одна.
Произношу, чтобы самой себе обрезать пути отступления. Просто лёгкий намёк, что я не одна. Главное не развивать эту тему. Потому что я не готова обсуждать Марка. Не с ними! Господи, явно не с ними. Марк это запретная тему. Табу, о котором даже думать нельзя сейчас.
Он переедет со мной, конечно. Год слишком долгий срок, чтобы быть вдали от него. На эту поездку оставила без особого желания. И только потому, что Марк с Теймуром и его невестой уехали покорять пляжи Испании.
– Не одна? И с кем же?
– Я не обсуждаю свою личную жизнь.
– Понял. А теперь, пожалуйста, разденься.
– Что?
– Мне нужно сделать снэпы[1]. Чтобы понимать, как ты будешь смотреться в кадре. И костюмер начнёт подбирать наряды, более менее представляя твою фигуру. На выходных только ты отдыхать будешь.
Произносит без упрёка, но мне сразу хочется поспорить. Прямо сейчас на съемки рвануть. Но если бы я так легко велась на провокации, то мама бы давно под себя прогнула.
– И разработчик игр будет делать фотографии?
– Это же не на обложку журнала.
– У меня есть снепы.
– Ник показывал. Но нужны свежие. Смой косметику и раздевайся уже.
Ник ещё ответит мне за такую подставу. Он только вчера узнал всю историю, а сегодня уже толкнул меня в объятия бывших. Ну, не бывших. У нас с Сэмом и Алексом не было отношений.
Так что моего лучшего друга ждёт прекрасный и истеричный скандал. Я обещала ему пирог, так он им подавится. Напичкаю сплошным брокколи, который Ник не любит, и буду наслаждаться мучениями. Заставлю до крошки съесть за такую работу.
Курва, а не друг.
Я расстёгиваю молнию сбоку и сбрасываю платье. Когда ты танцуешь нет места для стеснения. Переодеваешься за сценой, где мальчики и девочки носятся. И толпа организаторов. А на съемках тем более никто не будет ждать, пока я сбегаю в другой конец зала, чтобы переодеться для другого кусочка рекламы.
Осталось только к Сэму как к работодателю относиться.
В любом случае, голой он меня уже видел. Какая разница, разом больше или меньше. А щёки пылают исключительно из-за жары.
Вытираюсь салфетками для де-макияжа и закручиваю волосы в пучок. Отхожу к стене, чтобы был однотонный фон и выжидающе смотрю на Сэма. Чем быстрее это закончится, тем быстрее Ник получит по заслугам.
– Даже не улыбнёшься?
– На снепах не улыбаются. Но как скажешь, - натягиваю улыбку, пытаясь собраться. "та встреча после расставания ни капли не походит на ту, что я рисовала в фантазиях. – Так лучше?
– Такая послушная, мне нравится.
Я дёргаюсь, едва не падая. Потому что, конечно, Сэм не закрыл дверь на ключ. А Алекс появляется именно в это время, когда я поправляю лямку спортивного лифчика.
Не думала, что мне нужно будет раздеваться. Обычное спортивное бельё с эмблемой СК серого цвета. Ладно, у меня купальник не намного закрытей, а пляжи я люблю. Поэтому опускаю плечи, сводя лопатки. И с радостью думаю, что не зря пропустила сегодняшний завтрак. Живот плоский, не выпирает.
– Смотри в камеру, Юн.
Будто так легко оторвать взгляда от Алекса. На нём черная футболка, обтягивающая его мышцы. Тёмные волосы взлохмачены, а глаза упираются в меня. На губах улыбка, на лице – гипнотизирующие ямочки. Я забываю своё имя, не то что о фотографиях и том, почему вообще стою в этом кабинете.
Но собираю свои крупицы контроля и отвлекаюсь. Позволяю сделать Сэму несколько фотографий. Расслабляюсь, втягиваясь в работу. Мы просто коллеги. А эта странная ситуация – просто часть работы.
И всё идёт прекрасно до тех пор, пока Алекс не подходит ко мне:
– Нужно распустить волосы. Так будет лучше.
Мужчина не дожидается моей реакции, сам протягивает руку к лицу. Хочется съязвить, что резинка не к моим скулам крепится. Но слова застревают в горле, стоит Алексу коснуться.
В комнате жарко, я вся горю, а у него ледяные пальцы. И этот контраст настолько давит, что меня парализует. Могу только молча наблюдать, как мужчина шире улыбается, укладывая ладонь. Проводит вдоль шеи, пуская мурашки.