Как–то вечером, когда ему было 25 лет, он сел за руль своего сверкающего кремово–коричневого автомобиля и поехал в предместье Ливерпуля, в общественный туалет, где бывал довольно часто. За рулем роскошного автомобиля Бриан Эпштейн совершенно не походил на тех людей, которые знают подобные заведения. Красивый молодой человек, худощавый, вьющиеся каштановые волосы тщательно уложены — было в нем что–то от патрициев. Как правило, он носил костюмы, сшитые у портного, рубашки фирмы Турнбулл и Ассер и шелковый шейный платок. Царственные манеры и элегантная одежда делали его старше своих двадцати пяти лет. Бриан припарковал машину, заглушил мотор и стал ждать, нетерпеливо постукивая пальцами по бамперу, пока на улице не появился мужчина, одетый так, как одеваются портовые рабочие. Мужчина на секунду задержался у входа в туалет, а затем вошел. Бриан тщательно запер машину и пошел за ним. На сей раз его постигла неудача. Бриана жестоко избили и бросили на полу в уборной. Деньги, часы и бумажник пропали.
Всхлипывая, Бриан бросился к машине и направился к огромному дому своих родителей. Он был в ужасе от того, что придется как–то объясняться с ними. Сначала Бриан кинулся к матери, Куини Эпштейн. Высокая привлекательная женщина, обладающая острым умом и несгибаемой волей, она, казалось, не остановится ни перед чем и сможет защитить его от всех бед. Но на сей раз проблема оказалась слишком сложной даже для Куини. Едва он закончил излагать свою версию инцидента, как зазвонил телефон. Обидчик Бриана из общественного туалета выяснил, что Бриан из известной семьи, и понял, что его молчание может стоить дороже, чем часы или бумажник. В общем, за молчание о наклонностях Бриана мужчина требовал деньги.
Куини Эпштейн немедленно связалась с Рексом Мейкином, семейным адвокатом. Мейкин был маленьким юрким человечком с кривыми зубами и протезом вместо уха, он много лет жил с ними по соседству. Циничный и резкий, Мейкин и раньше улаживал несколько дел Эпштейнов. «Стирал их грязное белье» — так он это сформулировал. Куини с Брианом отправились к нему, и Бриан поведал Мейкину свою историю. Адвокат настоял на том, чтобы Бриан пошел в полицию и заявил о случившемся.
Перепуганный Бриан повторил свою жалостливую историю детективам ливерпульской полиции. Те велели Бриану идти домой и ждать телефонного звонка от вымогателя. Бриан должен был согласиться заплатить любую сумму, которую тот запросит, и устроить встречу как можно скорее.
Поздно ночью в пустынном ливерпульском районе Уайтчэппе–ла Бриан ждал шантажиста. Через несколько минут после назначенного времени человек из туалета пересек улицу и приблизился к Бриану, Эпштейн подал условный сигнал детективам, они тут же вышли из укрытия и арестовали вымогателя.
Судебный процесс чуть не погубил Бриана. Слабым утешением для него было то, что на процессе он фигурировал как «мистер X», такова в Англии судебная традиция защиты жертв шантажа. В соответствии с показаниями Бриана, мужчина, оказавшийся женатым докером с криминальной биографией и предрасположенностью к «чрезмерной застенчивости», был осужден за шантаж и приговорен к тюремному заключению. Когда его вели из зала суда, он клялся отомстить Бриану, как только окажется на свободе. Эпштейн был на грани физического и психического срыва. Суд постановил, что ему нужно показаться психиатру, но Бриан знал, что это не поможет. Никто не сможет определить, кто он такой или что он такое, и менее всего — он сам.
2Бриан Эпштейн был гордостью двух богатых еврейских семей. Его мать Малка Хайман — хорошенькая дочь известной семьи из Мидлжнда, которой принадлежала знаменитая компания «Шеффилд Кабинет Лтд.», занимавшаяся производством обеденных и спальных мебельных гарнитуров по умеренным ценам. Получив образование в частной школе, Малка была переименована в Куини на английский лад. Несмотря на английское образование, она осталась настоящей добропорядочной еврейкой и, как всякая благополучная еврейская девушка, в восемнадцать лет вышла замуж за перспективного еврея с севера на 11 лет старше ее. Гарри Эпштейн был также из богатой семьи, занимавшейся производством мебели. Его дед Исаак Эпштейн, польский эмигрант, в начале века открыл первый в Ливерпуле мебельный магазин. Благодаря льготным условиям кредита многие ливерпульские семьи стали обладателями стула, или дивана, или пианино, которые принадлежали компании «И. Эпштейн и сыновья».
В начале 1930–х годов, когда Гарри и Куини поженились, магазин расширился и занял большое здание на Уолтон Роуд, слившись с компанией «Норд энд Мьюзик Стор», где продавались ноты и музыкальные инструменты. В качестве приданого Куини получила замечательный дом с пятью спальнями в Чайл–дуолле, самой лучшей провинции Ливерпуля.