****
В тот день занятия по воинскому искусству проходили в какой-то радостно - возбуждённой обстановке. Даже завершающие физические упражнения сопровождались смехом и шутками. Тяжёлые камни бросали от плеча, затем, с замахом над головой. После этого все, турки и литвины, бросились в речку купаться. И, если турки лишь обмывались, стоя на берегу, то литвины старались залезть поглубже в холодную воду, покрикивая от восторга.
Вечером литвины собирались в гости к девушкам из гарема, принадлежащего теперь Медину. Сам сын Бея был не очень доволен этой идеей, боясь, что узнает отец.
- Вы, как на бал в Гродна собираетесь. - Сказал с улыбкой Стась, наблюдая за тем, как его товарищи начищали башмаки и рассматривали себя в широкое зеркало. Он прилёг на скамью, с усмешкой на губах.
Подошёл Давгерд, походкой моодого жеребца, застоявшегося в душной конюшне и шутливым тоном произнёс:
- А ты? Никуда не торопишься? Чего разлёгся?
- Я остаюсь, - Стась хотел ещё что-то сказать, но так и застыл с открытым ртом, глядя в удивлённые глаза Давгерда.
- Как остаёшься?
- Настроения нет. - Смутился Стась.
Все застыли. уставившись на Стаса.
- Голова болит, - сказал кто-то, и все заржали громким смехом.
Когда все его товарищи ушли, Стась отправился в свой дом. Он сел на мягкий диван в большой комнате с ветвистыми узорами на стенах и подумал, что не плохо было бы что-то переделать в комнате, чтобы она напоминала ему родной дом, там, на Родине, в Слониме. Стало грустно. Он лёг спать, в надежде, что приснится Амелия. Но заснуть сразу не удалось. Мысли о доме сменялись мыслями о товарищах, отправившихся в брошенный гарем. Стась долго ворочался, пока смог уснуть. Никаких снов не снилось.
Проснулся рано. Наложница - фракийка взглянула на него каким-то загадочным взглядом, когда он выходил, и поклонилась. Щёки её при этом чуть порозовели.
Стась подошёл к лагерю литвинов. Там все спали. Он разбудил Давгерда и спросил:
- Всё хорошо?
- Конечно. Всё хорошо. - Пробурчал тот недовольно, протирая глаза. - Подожди. Надо поговорить. - Добавил он, очухавшись, и пошёл умываться.
Остальные спали. Между тем, пора было вставать и отправляться на службу. Стась хотел закричать "Подъём", но передумал и стал будить каждого по одиночке. Он подошёл к полочанину Змицеру, который одетый лежал на постели, и стал трясти его за плечо. Тот удивлённо открыл глаза, соображая где он, держа в руке бутылку с недопитым вином.
Через какое-то время все проснулись.
- Братцы, так нельзя. - Сказал с ироничной улыбкой Стась. - Медин увидит - и всё. Никаких девушек, никакого гарема. Мы нужны туркам, пока нас ценят, как воинов. Все - на службу!
Стась сидел с Давгердом в тени беседки, увитой плетущимся виноградом. Той самой, в которой обычно сидел с Медином.
- Одна девушка с гарема про тебя спрашивала. Красивая такая. - Сказал задумчиво Давгерд. - Она немного говорит по нашему, на языке, похожем на наш.
- Она болгарка?
- Откуда ты знаешь? - Удивися Давгерд.
- Знаю. Здесь много фракийцев, вернее, их потомков. И наложниц, и янычар.
- В гареме, в основном, гречанки. Ох, голова болит.
- Ну как, повеселились? - Улыбнулся Стась.
- Повеселились. - Сказал Давгерд после паузы. - Её зовут Сивила.
- Твою девушку?
- Нет, твою. - Давгерд взглянул в удивлённые глаза Стаса. - Мою зовут Гартезия, она гречанка.
- А мою - Сивила. Понял. Почти, как моего деда - Сурвила.
Давгерд снова удивлённо взглянул на Стаса.
- Она спросила у меня, почему ты не пришёл. Затем ушла.
Стась вспомнил девушку, с которой переглядывался, когда первый раз ходили смотреть гарем.
Через два дня литвины снова пошли в гарем. А утром следущего дня Давгерд опять сказал:
- Нам надо поговорить.
Вечером они сидели в беседке, увитой цветущим виноградом. Чуть слышный шум реки внизу заглушало резкое пение цикад. Казалось, удивление на лице Давгерда сохранилось ещё с прошлого раза.
- Она опять спрашивала про тебя. - Сказал он, задумчиво поглядывая на Стаса. - Чем-то ты её очаровал. - В его голосе почувствовалась ирония.
Стась молчал. Давгерд продолжал:
- Она Войтеку нравится. Да и другим. Но ни на кого даже не смотрит. Пойдёшь с нами? В следующий раз?
Стась отрицательно покачал головой, затем спросил:
- Прикрывает лицо вуалью? Из конского волоса? Вуаль носят только богатые турчанки. Лишь они прикрывают лицо.
- Правильно. Они прикрывают лицо от мужчин. А эта прикрывает пол лица, чтобы у всех появлялось желание увидеть всё её лицо, понимаешь? - Давгерд смотрел с восторгом и удивлением. Затем, после длительного молчания, продолжил:
- У тебя были девушки в Слониме. Невесты не было. - Давгерд удивлённо смотрел на Стаса, хотел сказать ещё что-то.
- Посмотрим. Есть у меня... девушка, там, дома.
Затянувшееся молчание прервал Стась:
- Как ты с ней общаешься? С гречанкой своей?
- В основном, жестами.
- Понятно. Язык любви не требует много слов? А евнух? У него - оружие. Он не прирежет вас?
- Он дурковатый какой-то. Все другие евнухи разбежались, а этот остался. Он не разговаривает, но слышит. У него язык отрезан тоже. Он ещё и палачём был у погибшего Бея, а им язык не к чему. Тайны надо хранить.
- Вот это да!
- Так ты пойдёшь с нами? Что я отвечу Сивиле? А она опять будет спрашивать.
- Схожу как-нибудь для интереса. Взглянуть на всё это хочется.
- Через пару дней пойдём.
Но на следующее утро Стаса вызвал Медит и предложил сопровождать его в дипломатической поездке на острова в Эгейском море. Эти острова когда-то принадлежали Беям Карасы, но теперь, когда бейлик частью распался, они были относительно свободными, не признавая ни власть Султана, ни власть Бея Аджлана. Последний всевозможными договорами и династическими союзами пытался вернуть острова под свой контроль.
Выплыли из бухты Бергама на трёх двухмачтовых кораблях, обслуживаемых отличной умелой командой и рабами- гребцами. К тому же, на каждом корабле присутствовал отряд отборных янычар из личной охраны Бея.
- Зачем нам янычары? - Спросил Стась у Медита. - Мы что, воевать собираемся?
- Всё может быть. Море кишит пиратами. Но они нам не опасны. Обычные разбойники. - Сын Бея задумался. - Кроме Родосских рыцарей. Эти корсары бьются не только за добычу, но и за свою веру. Христианскую.
- Что за рыцари Родосские? О мальтийских слышал.
- Родосс - остров большой. Принадлежал Византии. Его захватили крестоносцы, возвращающиеся из последнего Крестового похода, после поражения в Иерусалиме. Это обычные проходимцы и воры. Остров они захватили под предлогом защиты женского монастыря, который, конечно, в этом не нуждался. Теперь ходят по всему Средиземному морю и всех грабят. В союзе с венетами, венецианцами.
- Христиан тоже грабят?
- Нет, христиан не грабят. Папа Римский запретил. Потому они и шатаются в Эгейском море, рядом с турецкими землями. - Медит замолчал, задумался, потом добавил. - Проскочим. Не первый раз.
- Их враг Султан? Султан. Наш враг - тоже Султан. Они должны быть нашими союзниками. Так?
- Так. Только там, в море, никто разбираться не будет. Враги мы Султану или друзья. Добыча для них важнее, я так думаю.
Стась наслаждался неожиданным путешествием. Вкусная еда по распорядку, и основное занятие - созерцание моря, такого великого и неописуемого. Он заметил, что море не бывает однообразным. Он закрывал глаза, а когда открывал, оно уже было другим. Менялись оттенки цвета воды, высота и шум волн, а, когда волн не было, менялся блеск морской глади вдали.
Попутный ветер гнал корабль на запад. Но, чтобы ускорить движение, Медит приказал рабам налечь на вёсла. Те гребли уже несколько часов. Гребли молча, с какой-то неотвратимой обречённостью. Прикованные цепью к длинной лавке.
"Ведь такая участь могла настигнуть и меня. - Вдруг подумал Стась. - Сколько времени я бы протянул так"?