Мы заходим в кабачок — кажется, он называется «Вишневое дерево»,— берем две кружки пива и отправляемся с ними к столику.
— А ты уже встречался с ней раньше? — спрашивает Уилли. — Или это первый и последний раз?
— Я встречался с ней дважды, — говорю ему. — Собственно, даже трижды, но последний раз не в счет.
— Как так?
Я сразу вижу, что сказал лишнее, и обтираю пальцем пену с кружки.
— Она пришла не одна, а с подругой.
Уилли широко ухмыляется. Он отхлебывает из кружки и, продолжая ухмыляться, ставит ее на столик.
— Нет, ты представляешь себе? — говорю, я, пыжась перед ним. — Привести с собой подругу!
— Надо было меня позвать, — говорит Уилли. — Я бы поухаживал ради тебя за ней.
Я покачиваю головой, вспоминая Дороти.
— Она бы тебе не понравилась, Уилли. Ноги точно футляры из-под скрипки, а рот как трещина в пироге. Только человек, которого никогда не тошнит, или уж совсем пьяный может ухаживать за ней... Но ты представляешь себе, что я почувствовал, когда увидел их вдвоем!
— А она не сказала тебе, почему привела эту свою подружку?
— Как же, придумала целую сказку про то, как эта девчонка явилась вдруг к ней чай пить и она не могла от нее избавиться — иначе вышла бы обида. Ну, я, конечно, не поверил ни единому слову.
— Что-то непохоже, — говорит Уилли.
— Это почему же?
— Ты же снова назначил ей свидание, иначе не торчал бы тут.
— Мне хотелось испытать ее. Понимаешь, хотелось выяснить до конца, как она ко мне относится.
— Ну вот ты и выяснил, — говорит Уилли.
— М-да. — Поднимаю кружку и делаю глоток. Эль холодный, освежающий, как раз такой, как я люблю. Давно пиво не доставляло мне такого удовольствия. И все же лучше бы мне, наверно, не встречать Уилли, потому что чувствую я себя сейчас болван-болваном.
— Может, ты слишком быстро повел наступление, — говорит Уилли, пристально глядя на меня. — И напугал ее.
— Да я пальцем до нее не дотронулся.
— Тогда, значит, слишком долго тянул.
— Ну вообще-то... вообще мы целовались. Но ничего другого у меня и в мыслях не было. Во всяком случае, по отношению к ней. Она не такая.
— Какая не такая? — говорит Уилли.
— Ну, словом... она не как все.
— Чем же она не как все? — спрашивает Уилли. — Наверняка у нее есть все, что надо, — и спереди и сзади.
Мне неприятно вести об Ингрид такой разговор, и я чувствую, как лицо у меня каменеет.
— Я просто хотел сказать, что она порядочная девушка, Уилли.
— Настолько порядочная, что заставляет тебя выстаивать зря на углу, так, да? — говорит Уилли.
— Может, ее что задержало.
— Может, она выпила чаю, упала и умерла, — говорит Уилли.
— Ах, да заткнись ты, Уилли, — говорю я и снова отхлебываю из кружки.
Кружка Уилли уже пуста.
— Как хочешь, — говорит Уилли. — Не станем же мы ссориться из-за какой-то девчонки. Особенно из-за такой, которая не является на свидания. Давай выпьем еще по одной.
— Нет, хватит. — Я заплатил за пиво, которое мы выпили, и потому могу спокойно это сказать: у него не может возникнуть мысль, что я отказываюсь, чтобы не платить. — Мы можем опоздать к началу фильма.
Вестерн мне понравился, особенно последняя часть, когда начинается всеобщая драка и они лупят друг друга почем зря. Так дерутся, что кажется, будто это всерьез. Потасовка идет — просто жуть. Словом, это немного отвлекает меня от моих мыслей, и временами я даже забываю, что есть на свете такая девчонка по имени Ингрид Росуэлл. Но как только мы выходим на холодную улицу, все начинается сначала.
— У нас еще есть время опрокинуть по одной до закрытия, — говорит Уилли.
Мы стоим на тротуаре у кино, и зрители, спустившиеся со ступенек, вынуждены обходить нас.
— Нет, Уилли, мне что-то не хочется. Я лучше потопаю домой.
— А я хотел пойти потом на танцы, — говорит Уилли. — Почему бы тебе не разделить со мной компанию? Забудь ты про эту девку, мы там найдем какое-нибудь новое молодое дарование.
Я провожу ботинком по краю ступеньки.
— Нет, я, пожалуй, пойду спать.