Я начал понимать, каким образом доверие к статистике исказило мое собственное мышление. Очень давно я оперировал Джима, пациента с раком прямой кишки. Я сказал его родным, что ему осталось жить не больше шести месяцев – это было тогда, когда я еще предсказывал, как долго проживут пациенты – но он опроверг мои предсказания. Несколько раз он возвращался ко мне, и каждый раз, когда он уходил, я думал: "Ага! Это, наконец, вернулось". Но каждый раз это были другие проблемы, не имеющие сюда отношения. Каждый раз я предлагал ему исследование по поводу его рака, но он отказывался. Он был слишком занят своей жизнью, ему некогда было беспокоиться по поводу статистики. Джим здоров уже больше десяти лет.
Другой крайний случай составляют пациенты вроде Ирвинга, финансового консультанта, который инвестировал сбережения людей, руководствуясь статистикой. Он пришел ко мне с раком печени. Его онколог сказал ему, что говорит статистика по поводу его шансов, и с этого момента он отказался бороться за свою жизнь. Он сказал: "Я всю жизнь делал предсказания по статистике. Статистика говорит, что я должен умереть. Если я не умру, то вся моя жизнь не имеет смысла". И он пошел домой и умер.
Одна из проблем статистики рака состоит в том, что большинство самопроизвольных излечений не попадает в медицинскую литературу. В обзоре по раку прямой кишки описано лишь семь таких случаев с 1900 до 1966 года, хотя таких случаев было несомненно гораздо больше. Если человек выздоравливает, когда ему предсказано обратное, то вряд ли он снова пойдет к своему врачу. Когда же он приходит, то многие врачи предполагают, что в этом случае был ошибочный диагноз. Вдобавок, большинство врачей рассматривает такие случаи как слишком "мистические", чтобы написать о них в журнал, или полагают, что это не касается остальных пациентов, которые "безнадежны". С тех пор, как я изменил мой подход, сосредоточив внимание на этих редкостях, я повсюду слышу о "чудесных" исцелениях. Когда люди видят, что я знаю о таких случаях, они чувствуют, что могут безопасно рассказывать мне о них. Например, после разговора в местной церкви один человек протянул мне открытку и прошептал: "Прочтите это потом". Там было написано от руки:
"Примерно десять лет назад ваш коллега оперировал моего отца и удалил у него часть желудка. На этот раз вы нашли, что вся его лимфатическая система поражена раком. Вы посоветовали мне, старшему сыну, сообщить другим членам моей семьи о состоянии отца. Я предпочел этого не делать. В минувшее воскресенье мой отец праздновал чудесный день рождения. Ему было 85 лет, и рядом с ним улыбалась моя восьмидесятилетняя мама".
Я посмотрел историю болезни, и в самом деле, мы сочли этого человека безнадежно больным больше десяти лет назад. У него был рак поджелудочной железы с метастазами в лимфатических узлах. Я посмотрел снимки патологии и убедился, что в диагнозе не было ошибки. Теперь этому джентльмену 90 лет. Опухоль и в самом деле растет очень медленно. В таких случаях врач должен, по-видимому, придти к пациенту домой и спросить его, почему он до сих пор не умер. Иначе такие случаи самоизлечения не появятся в медицинской литературе, и мы никогда не узнаем по ним, что это не примеры особенного везения, диагностических ошибок, медленно растущих опухолей или хорошо ведущего себя рака.
Группа для нарушителей правил.
После моего знакомства с Саймонтонами, с помощью моей жены Бобби и Марсии Игер, работавшей тогда сестрой в моем кабинете, я устроил терапевтическую группу под названием "Исключительные раковые пациенты" (ИРП), чтобы помочь людям полностью мобилизовать ресурсы против их болезни. Мы приняли в качестве руководства недавно опубликованную перед тем книгу Саймонтонов "Выздоровление", и разослали пациентам около ста писем. В этих письмах мы сообщили им, что они могут жить лучше и дольше с помощью техники ИРП. Мы надеялись получить сотни ответов. Мы думали, что каждый получивший такое письмо расскажет о нем нескольким другим раковым пациентам и приведет их на собрание. В конце концов, как я думал, ведь каждый хочет жить! Ведь многие пациенты готовы идти на конец света за всевозможными альтернативными лечениями, предлагающими надежду на успех. Я даже начал нервничать, что я буду делать с толпой людей, которая придет.
Появилось 12 человек.
И вот тогда я начал учиться из первых рук, каковы в самом деле пациенты. Оказалось, что они бывают трех видов.