От 15 до 20 процентов бессознательно, или даже сознательно хотят умереть. На некотором уровне они приветствуют рак или другую серьезную болезнь как способ избежать своих проблем посредством смерти или болезни. Это те пациенты, которые не проявляют признаков стресса, узнав свой диагноз. Когда врач борется за их выздоровление, они сопротивляются и пытаются умереть. Когда вы спрашиваете их, как они себя чувствуют, они говорят: "Хорошо". А на вопрос, что их беспокоит, отвечают: "Ничего".
Однажды вечером, когда я впервые начал это понимать, я случайно оказался в комнате, где один из моих коллег обсуждал лечение с Гарольдом, пожилым пациентом с раком прямой кишки, и его женой. Я заметил, что он сопротивляется каждому варианту. Наконец, я вмешался и сказал: "Думаю, что вы в самом деле не хотите жить". Его жена пришла в ярость. Но сам Гарольд сказал: "Погоди. Он совершенно прав. Моему отцу девяносто, у него старческий маразм и он находится в убежище. И я не хочу быть, как мой отец, так что все будет в порядке, если я умру теперь от рака".
Теперь проблема изменилась. Надо было заставить его почувствовать, что от него может зависеть его жизнь и смерть, что ему незачем жертвовать многими годами хорошей жизни, чтобы избежать возможности неприятного конца. Если вы способны сказать "нет" тем, кто хочет искусственно продлить вашу жизнь – то есть ваше умирание – то вам не придется дожить до маразма в девяносто лет. Через несколько дней обсуждения этих вопросов и его подлинного отношения к собственной жизни Гарольд оказался способным продолжать лечение рака, теперь он поправился.
Вскоре после этого мой друг психиатр рассказал мне историю, как далеко может заходить стремление к смерти. Он описал одного из своих клиентов, человека с тяжелой депрессией, который однажды пришел к нему с широкой улыбкой. Врач спросил его, что случилось, и пациент ответил: "Вы мне больше не нужны. У меня теперь рак". Когда я задумываюсь о таких ответах, я иногда удивляюсь, зачем мы добиваемся долголетия, если столько людей чувствуют себя столь несчастными и беспомощными, что не хотят жить.
Мы должны понять, как страдает большинство людей, и переопределить наши цели. Что такое лечение? Значит ли это пересадить печень, или исцелить болезнь, или доставить людям душевный мир и полноту жизни? Я знаю людей с парализованными руками и ногами, которые на вопрос "Как ваши дела?" могут ответить: "Хорошо", потому что они научились любить и отдавать себя людям. Они не отрицают своих физических ограничений, а превосходят их.
В середине спектра пациентов находится большинство, от 60 до 70 процентов. Они вроде актеров, исполняющих свою роль. Они играют эту роль, чтобы удовлетворить врача. Они исполняют ее таким образом, как по их мнению хочет этого врач, надеясь, что в этом случае врач проделает всю работу, а лекарства не будут слишком дурны на вкус. Они будут добросовестно принимать свои пилюли и являться в назначенное время. Они будут делать все, что им говорят – если только доктор не предложит им радикально изменить свой образ жизни – но им никогда не приходит в голову оспаривать решения врача или делать что-нибудь по своему, "чувствуя, что это правильно". Это люди, которые, если им дать выбор, предпочтут операцию активной работе над своим выздоровлением.
На другом конце находятся 15 – 20 процентов исключительных пациентов. Они не играют роли, а остаются сами собой. Они отказываются играть роль жертвы. Когда пациент разыгрывает такую роль, он не может помочь себе, потому что все делается для него.
Я получаю много писем от групп под названием "Помощь жертвам рака" или что-нибудь в этом роде. Первое, что я им говорю – это переменить название группы, поскольку жертвы по определению не имеют необходимой воли, чтобы изменить свой образ жизни. В нашем обществе пациенты автоматически считаются жертвами. Несколько лет назад Герберт Хау, бывший больной раком и автор книги "Не будьте так любезны", появился в передачи "Здравствуй, Америка", чтобы рассказать, как его болезнь исчезла после того, как он прервал стандартное медицинское лечение и занялся упражнениями, чтобы дать выход своему раздражению. И хотя он был свободен от рака, его фамилия появилась на телевизионном экране с надписью "Жертва рака". Исключительные пациенты отказываются быть жертвами. Они воспитывают себя сами, становятся специалистами по собственному лечению. Они расспрашивают врача, потому что хотят понять свое лечение и участвовать в нем. Они сохраняют свое достоинств, свою личность и контроль над происходящим, при любом течении болезни.