Выбрать главу

Поэтому я использую для изменения тела два главных средства – эмоции и воображение. Мы можем стимулировать коммуникацию нашей психики и тела двумя способами. Наши эмоции и слова дают знать телу, чего мы от него ожидаем, а изображая некоторые изменения, мы можем помочь телу их произвести. И эмоции, и образы, очевидно, передаются через центральную нервную систему, что демонстрируется работой Роберта Беккера, хирурга-ортопеда и исследователя. Беккер изучал электрические системы тела. Его работа непосредственно привела к использованию электричества для лечения сломанных костей, которые не срастались. Как обнаружил Беккер, пациенты под гипнозом могут вызывать изменения напряжения в определенных областях тела по команде извне. Если, как полагает Беккер, эти напряжения контролируют химические и клеточные процессы лечения, то мы можем вскоре ожидать научного объяснения гипнотических исцелений и эффекта плацебо. Например, известно, что пациенты в состоянии гипноза могут лечить свои бородавки. Льюис Томас пишет в своей книге "Медуза и улитка":

"Когда вы находитесь под гипнозом, воспринимая внушения и выполняя их аккуратно и точно, то действует, как вы должны допустить, нечто очень напоминающее управляющее устройство. Недостаточно поручать все это сложное дело нижестоящим центрам, не рассылая весьма подробного набора указаний по всей голове.

Возникает беспокойная мысль, что есть некая разумная инстанция, знающая, как избавиться от бородавок.

Эта удивительная проблема, которую нужно решить. Подумайте только, что бы мы узнали, если бы получили сколько-нибудь ясное понимание того, каким образом гипноз удаляет бородавку. …

Мы обнаружили бы нечто вроде сверхинтеллекта, существующего в каждом из нас, бесконечно более умелого, чем мы, и обладающего техникой, какую мы и не можем себе представить в настоящее время. Стоило бы объявить войну бородавкам, добиваться победы над бородавками, устроить Национальный Институт Бородавок и т.д."

Может быть, биоэлектричество когда-нибудь позволит нам прямо добраться до этого "управляющего устройства", в точности понять, каким образом и почему опухоли иногда регрессируют, когда пациенты убеждены в действенности какого-то неортодоксального лечения – гипноза, диеты, молитвы или медитации. Как написал мне однажды Беккер, "Эффект плацебо не только реален, но имеет важное значение, и ваши методы могут быть намного эффективнее, чем вы думаете".

Независимо от того, сможем ли мы когда-нибудь управлять всем лечением с помощью электрических стимулов, исключительные пациенты – то есть потенциально все пациенты – вовсе не должны беспомощно ожидать искусственной помощи. Они могут научиться лечить себя и хорошо себя чувствовать. Если я смогу научить вас хорошо относиться к собственной жизни, любить себя и других и достигнуть душевного мира, то необходимые изменения могут произойти. Моя любовь и мои ласки могут показаться глупыми в палате больницы, но это научные методы. Проблема в том, что мы не знаем еще психологической техники, необходимой для быстрого и эффективного включения лечебного процесса у каждого пациента. На бессознательном уровне происходит так много изменений, что без тщательного психологического исследования трудно их клинически оценить. Но я надеюсь, что когда-нибудь мы сможем вместо лекарства или электрического импульса предписывать нечто вроде "одной ласки через каждые три часа". Пока же мы должны вернуться к рассмотрению психического потенциала, способного причинять вред – пытаясь найти ему противоядие.

Как справиться со стрессом.

Часто говорят, что стресс – один из самых разрушительных элементов повседневной жизни, но это только половина правды. По-видимому важнее самого стресса способ нашей реакции на стресс. Это подтверждается опытом Ганса Селье, ученого, развившего всю концепцию стресса и его телесных воздействий.

Когда Селье было шестьдесят пять лет, у него развилась саркома ретикулярной ткани, тип рака, который излечивается крайне редко. Это, возможно, сильнейший вид стресса, но Селье рассказал в своем интервью о своей исключительной реакции на него:

"Я был уверен, что умру, и сказал себе: "Ну что ж, это, кажется, самое худшее, что может со мной произойти, но я могу отнестись к этому по разному; либо я буду расхаживать повсюду, как жалкий кандидат на смерть, дожидающийся своей очереди, и хныкать в течение года, либо я попытаюсь выжать из жизни все возможное". Я выбрал второй путь, потому что я борец, и рак стал величайшей битвой моей жизни. Я воспринял его как естественный эксперимент, подвергший меня последнему испытанию –выдержу я или нет. И вот случилась странная вещь. Прошел год, потом два и три, и вот что случилось. Оказалось, что я счастливое исключение. … "