Однако водитель «Мерседеса» повел себя совершенно неожиданным образом. Подойдя к Лолиной машине, он наклонился и озабоченно проговорил:
– Вы не пострадали?
– Кажется, нет, – удивленно ответила Лола, – но ваша машина…
– Вы уверены? А что с вашим лицом? – и мужчина протянул ей белоснежный платок.
– А что с моим лицом? – забеспокоилась Лола, повернувшись к зеркалу заднего вида и одновременно поднеся к лицу платок. Лицо было вроде бы в порядке, только ужасная турецкая тушь, как и следовало ожидать, размазалась. Лола провела платком под глазом, вытирая черный след, и неожиданно почувствовала головокружение.
«Все-таки я, наверное, ударилась головой, – подумала она, – или это от запаха бензина…»
Улица вокруг нее странно заколыхалась, перед глазами поплыли радужные круги, и Лола потеряла сознание.
А потом проснулась в чужом доме, в чужой постели, и какие-то совершенно незнакомые люди упорно называли себя ее родственниками.
От усилий, вызванных интенсивными воспоминаниями, голова у Лолы заболела сильнее. И сильнее заломило все кости.
«Это они меня наверняка чем-то отравили! – в испуге подумала она. – Смочили носовой платок какой-то гадостью, я вдохнула и потеряла сознание…»
Теперь она вспомнила все – и адрес той квартиры, где жила вместе с Леней и животными, и номер телефона, и даже номер собственного мобильника. В голове прояснилось, только Лола никак не могла сообразить, зачем кто-то придумал так над ней издеваться. Кто эти люди и что им от нее надо?
Лола села на кровати и заметила, что на ней снова надета та же ненавистная ночная сорочка с отвратительными цветами на груди. Она застонала в голос.
В ответ на ее стон отворилась дверь, и в комнату вошло новое лицо. Лицо это приблизилось к кровати и оказалось очень высоким мужчиной. Даже не мужчиной, а юношей, потому что слишком ярко блестели его глаза, а на губах играла почти детская улыбка.
– Доброе утро! – радостно сказал вошедший, и голос был настолько высок, что никак не мог принадлежать мужчине, а только взрослеющему подростку.
Лола молча смотрела на него, не отвечая на приветствие. Юноша улыбнулся еще шире и спросил:
– И как мы сегодня спали?
Интонация не оставляла сомнений – именно так фальшиво-радостно говорят только доктора. Причем с тяжелыми больными. Кажется, в прошлом ее сне речь шла о каком-то докторе, который ей может помочь, эта старая ведьма проговорилась… Однако какой-то он слишком юный… И волосы длинные, лицо закрывают. Голос опять же… разве такие доктора бывают?
Мужчина подошел ближе и наклонился. Лола увидела, что он вовсе не так молод, это из-за улыбки возникало такое впечатление. Глаза же смотрели серьезно, пронзительно даже. Мелькнуло в них что-то такое, чему Лола не могла дать названия. Впрочем, возможно, это ей показалось.
– Так как же мы спали? – повторил доктор.
– Не знаю, как вы, а я отвратительно.
– Что, извините? – лицо доктора удивленно вытянулось.
Лола прерывисто вздохнула и прижала руки к груди, чтобы остановить сильно бьющееся сердце.
– Доктор, помогите мне, пожалуйста!
– Конечно, моя дорогая, мы, доктора, для того и существуем, чтобы помогать людям! Только вы не выполняете наш договор. Я не называю вас больной, а вы не называете меня доктором, просто Эдик, и все!
Лола хотела сказать, что у нее не было с доктором никакого договора, что она видит его впервые в жизни, но отчего-то промолчала.
Снова отворилась дверь, и появилась та самая тетка, что называла себя Лолиной свекровью. Когда Лола проснулась утром, «свекровь» навестила ее в спортивном костюме, потом была одета подчеркнуто скромно – джинсы, свободная рубашка. Сейчас на ней был вполне приличный темно-синий костюм, туфли на каблуках, а на голове – крошечная синяя шляпка с вуалью. Из-под вуали смотрели на Лолу все те же злобные носорожьи глазки. Лола поежилась. Ни костюм, ни шляпка не помогут этой женщине стать человеком.
– Вправьте ей мозги, Эдуард! – сказала «свекровь», неприязненно поглядывая на моложавого доктора. – Кажется, именно для этого вы ходите в наш дом.
– Всенепременнейше! – кротко ответил доктор, но Лола видела вблизи, что глаза его потемнели от негодования. – Думаю, мы поговорим наедине.
– Вы только послушайте, что выдумала эта ненормальная! – продолжала «свекровь», не обращая внимания на намек доктора и не двинувшись с места. – Она до того дошла, что не узнает собственного мужа! Да что там, она и себя не узнает! Говорит, что она не Алина Кравчук, а какая-то Люся Савушкина!
Имя это «свекровь» произнесла с такой ненавистью, что в воздухе затрещали искры.