— Кроме меня. Я продолжаю настаивать, чтобы ты дала мне пять минут. Назови место.
Она чувствовала, что, если это продлится еще минуту, сердце разорвется на части.
— Все кончено, Марк. Прощай.
— Ты никуда не пойдешь, пока мы… — Он остановился, прерванный неожиданным появлением одного из племянников.
Селия оглянулась, чтобы сбежать, и увидела, что со всех сторон окружена семейством Марка.
— Ты уже встретил свою невесту? — Майк ударил сына по плечу. — Предлагаю устроить семейный обед.
Селия повернулась, чтобы уйти, но в это время рядом с ней оказалась миссис Эдвардс.
— Сначала мы с Селией пройдем в дамскую комнату, — сказала она, а вы, мальчики, сходите за бабушкой.
Взяв Селию под руку, она направилась в ближайшую дамскую комнату.
— Вы сейчас не сгораете от желания пообедать с нами, идите. Марк извинится за вас перед семьей.
Пробормотав слова благодарности, Селия пошла к выходу. До чего же трудно пробираться сквозь толпу, когда глаза застилают слезы. Едва она увидела выход, как на ее пути оказалось кресло на колесах, и бабушка Таша взглянула на нее живыми черными глазами.
— Значит, вы поверили, что мой внук хочет жениться на вас из-за денег?
Селия в недоумении смотрела на нее.
— Марк лучше меня сможет вам все объяснить.
— Я его еще не видела.
— Как же вы узнали… — Селия замолчала.
Единственное, что сейчас нужно, это добраться до дома и постараться забыть прошедшую неделю.
— Пожалуйста, извините, но мне нужно идти.
— Еще минуту. — Таша ухитрилась поставить кресло так, что Селия не могла пройти. — Я хорошо разбираюсь в людях и думаю, что вы подойдете друг другу.
— Он скоро найдет другую. — От мысли об этом у Селии сжалось сердце.
— Перед полетом сюда я гадала. — Таша взглянула на Селию своими пронзительными черными глазами. — Если вы уйдете из его жизни, он умрет холостяком, а вы никогда не выйдете замуж и будете засыпать в слезах каждую ночь, горюя о том, что не сбылось. Запомните мои слова.
— Хорошо, — вежливо проговорила Селия, решив не спорить. — Извините, но у меня еще есть дела.
— Нет у вас никаких дел. — Старушка лукаво улыбнулась. — Вы просто собираетесь поехать домой, броситься на постель и провести остаток дня, обливая слезами свою подушку. Почему бы вам с Марком не договориться обо всем сегодня?
Еще раз пробормотав извинения, Селия обогнула кресло Таши и поспешила к выходу.
Только она открыла входную дверь, как раздался телефонный звонок. Решив не снимать трубку, она услышала после ответа автоответчика мужской голос:
— Селия, это Чарли Коффи. Скажи Марку, что я рассмотрел его просьбу…
Вбежав в гостиную, она подняла трубку.
— Привет, Чарли. Его здесь нет.
— Здравствуй, Селия, с Новым годом! Скажи ему, что с получением гранта проблем не будет. Я уже получил несколько нужных документов…
— Он сюда не вернется.
Последовало напряженное молчание, которое она не хотела прерывать какими-либо объяснениями.
— Марк просил меня ускорить это дело, — наконец сказал Чарли, — он оставил тебе свой номер телефона?
— Он ничего не оставил. — Это была ложь.
Положив трубку, она стала срывать со стен и оконных рам гирлянды украшений и ветки омелы.
Последним она сняла с каминной полки чулок, связанный для нее его бабушкой. Она запустила туда руку и вытащила сложенную записку. Селия узнала почерк Марка.
«Я думал, смогу убедить тебя, что мы созданы друг для друга. Я глубоко ошибался, решив, будто нужен тебе. Но что я могу предложить женщине, у которой уже все есть?»
Ноги подогнулись, и она опустилась на пол. Перестав плакать, она уперлась подбородком в колени и оглядела комнату. Когда она уберет елку, от Марка не останется и следа.
Мысленно выругав себя за слабость, она встала, посмотрела в зеркало, стоявшее на камине, и не узнала свое отражение.
Пора заняться собой. Простить все и забыть, так будет лучше всего. Простить легко, забыть почти невозможно.
Селии опять захотелось плакать, но она сдержалась. Если бы Марк согласился взять деньги, которые она предлагала, ей, наверное, было бы легче его забыть.
— Прости меня, Марк, — прошептала она, подумав, что сейчас нужно бросить разоблачающие его бумаги в камин и поднести к ним зажженную спичку.
Она вдруг остановилась и взглянула на телефон. Потом стала судорожно разбирать принесенные бабушкой бумаги, внимательно изучая каждый листок.
— Ты не должна чувствовать себя виноватой, Селия. — Бабушка налила ей чай из серебряного чайника. — Ведь ты сама — жертва.