Теперь была очередь Габриэля выглядеть так, словно он сдерживал улыбку.
— Да, — подтвердил он. — Деловой партнер.
Фух.
— Итак, скажите мне, Ева, вы здесь потому, что лично пострадали или просто поддерживаете?
— Моя мама всегда помогала организовывать данное мероприятие, — объяснила она, играя остатками шампанского на дне бокала, чтобы скрыть дрожь в руках. — Хотя, думаю, мы все так или иначе окажемся затронуты проблемой рака. Я никогда не знала лично ребенка, который пострадал от этой болезни. Если бы прежде, чем поддерживать борьбу, я ждала сначала такой трагедии, это бы сделало меня довольно эгоистичной. Вы так не думаете?
Пока она говорила, он небрежно протянул руку, забрал из ее пальцев бокал шампанского и заменил его новым от проходившего мимо официанта. Плавные, неторопливые движения. «Приятно смотреть», — подумала она, постаравшись не вздохнуть.
— Соглашусь. Вы сказали, что ваша мать «помогала» организовывать. Она переключилась на что-то другое?
Ну вот...
Ева покачала головой.
— Она скончалась два месяца назад.
— Огромная утрата для дочери. Очень сочувствую, Ева. А ваш отец?
Она моргнула. Вау. Разговор превращался в слишком личный. Габриэль так быстро подошел к этому, что она едва почувствовала.
— У меня нет отца, — сказала она с обычной откровенностью, желая отблагодарить за то, как он помог ей легко справиться с этим. — Он ушел от нас с мамой, когда я была маленькой, — объяснила она. Печальная правда касалась донора спермы, а не ее, а потому ей не нужно было приукрашивать.
Габриэль кивнул, внимательно наблюдая, как будто действительно интересовался ответами на свои вопросы.
— Значит, были только вы вдвоем, что без сомнения делает ее уход вдвойне тяжелым. Это слишком много, чтобы справиться самостоятельно. Вы видели его когда-нибудь? Может быть, по праздникам?
— Я не видела его с тех пор, как мне исполнилось двенадцать недель от роду, и не узнаю, даже если он будет стоять прямо рядом со мной.
Девушка сделала глоток шампанского. Стоящий перед ней Габриэль так завладел ее вниманием, что даже если мимо прогуляется Махатма Ганди, она бы вряд ли заметила.
Габриэль продолжал разглядывать слегка повернутое в сторону лицо этого изысканного создания. Он никогда не был так счастлив, что Алек согласился на его предложение обновить и приукрасить «Кроун Джевел», а не продавать, как они изначально планировали. Без отеля их первый разговор с Евой состоялся бы в нескольких кварталах отсюда в конференц-центре на углу Восьмой и Пайк. Находясь здесь, в собственном здании, никто, черт побери, не мог ничего сказать ему, если бы он делал с Евой все, что заблагорассудится, так долго и громко, как он хотел бы. И это было прекрасно. Почти так же прекрасно, как наконец разговаривать с девушкой, которая, ничего не делая, преследовала его уже на протяжении недель.
Впервые после того, как он увидел ее фотографию и стал отвечать за ее безопасность, мужчина был спокоен. Она находилась в его доме и под его защитой.
Стараясь ради нее играть роль джентльмена, он отложил на потом мысли о ней, запутанной в его простынях. Он хотел знать, что она чувствует по поводу отсутствия Василия в ее жизни. До сих пор девушка была безрассудно-беззаботной по поводу всего этого.
— Вы когда-нибудь пытались с ним связаться?
Ева подвинулась к нему, когда группа женщин прошла мимо. Габриэль проглотил стон от ее аромата, достигшего носа. Она пахла теплым густым медом. Сладким и восхитительным.
Она сделала еще один глоток из бокала, прежде чем ответить, ее прекрасные глаза сузились.
— Кто-нибудь говорил, что вы задаете много личных вопросов?
Попался. Самым интересным способом. Для нее они были двумя людьми, которые виделись лишь однажды в вестибюле случайного здания в Нью-Йорке. Она понятия не имела, насколько хорошо он на самом деле знал ее.
— Простите меня, — ему ничего не оставалось, как ответить.
— Прощаю. — Медленная улыбка расползлась на ее лице, и это было ударом под дых. — Я никогда не пыталась найти его, — призналась она. — Итак, теперь, когда вы знаете мои самые глубокие и мрачные секреты, почему бы не рассказать мне один из ваших?
Ладно, моя милая. Я вырос в жестоком безжалостном мире, где выживает сильнейший. Предназначенный быть не кем иным, как беспощадным криминальным боссом, который поведет свою итальянскую семью к самой вершине. Я убивал людей, избивал их до неузнаваемости, резал их, еще больше пристреливал, и нарушил больше законов, чем твои местные политики. И хотя я знаю о возможных смертельных последствиях, все равно хочу, чтобы ты была моей.
Ве-е-ерно. Внезапно честность стала выглядеть не так хорошо. Он полностью проигнорировал ее предложение и переключился на роль хозяина.
— Желаете еще шампанского? Или чего-нибудь из еды, учитывая, что вы уже выпили два бокала.
Она посмотрела вниз на пустой бокал, затем вздёрнула голову. И идеальные брови тоже. Ой-ой. Что он сказал?
— Я вполне осознаю, как действует на меня алкоголь, Габриэль. И, не то что бы мне нужно обсуждать это с вами, но перед выходом из дома я поздно поужинала. А потому вполне способна справиться с еще одним бокалом шампанского. Если захочу. Но я не хочу. В основном потому, что я к нему на самом деле равнодушна.
Смелая. Ему это нравилось. Очень. Не побоялась осадить его. Это понравилось еще больше. Но если она не была фанаткой шампанского, что он будет заказывать ей на ужин в ближайшие недели?
— А что вам нравится, Ева?
Ее ресницы дрогнули, будто вопрос удивил ее, и он чуть не застонал, когда прелестный румянец покрыл ее высокие скулы.
— Простите?
— Пить, — уточнил он, чувствуя реакцию своего тела. Возможно ли возбудиться еще больше?
— Оу. — Она пожала плечами, привлекая внимание к хрупкости оголенного плеча. Свободная рука начала поигрывать со сверкающей сережкой, свисающей с нежной мочки уха. — Обычно «Космополитен» — мой спутник в клубе, чего почти никогда не бывает, — быстро произнесла она, словно не желая, чтобы он думал о ней, как о тусовщице.
Все в порядке, милая, я знаю, кто ты.
— Мне нравится вино, — продолжила она и ее речь стала практически нервной. — Не знаю, совпадают ли мои предпочтения с другими людьми, но я предпочитаю красное зимой и белое летом. Возможно, из-за разницы в температуре или крепости. Не уверена, — она издала восхитительный вздох. — А как насчет вас? Что вам нравится, Габриэль?
Мужчина не сомневался, что, расскажи он Еве обо всех желаниях, та бросится бежать, а потому поднял свой пустой стакан.
— Водка со льдом всегда подойдет.
— Хм-м, — протянула она, словно не слушая. Ее взгляд скользнул по его чертам, задержавшись на губах. Снова.
Он расстегнул до чертиков неудобный пиджак и наклонил голову вбок, хрустнув шеей, когда в левом кармане завибрировал телефон. Почти радуясь отсрочке, он грубо выхватил его из кармана и поднес к уху.
— Извините, — пробормотал Габриэль.
Блядь.
— Да, — бросил он в микрофон.
— Можешь говорить?
Это был Алек.
— Нет, — сухо ответил он.
— Тогда отойди куда-нибудь и перезвони.
Проклятие. Он не хотел никуда уходить. Разве лишь для того, чтобы изнасиловать стоявшую перед ним девушку. Конечно, черт побери, он не хотел оставлять ее в помещении, полном пялящихся мужчин. По факту... Габриэль убрал телефон обратно в карман и пристально посмотрел на Лиама. Парня, который принес ему выпивку. Ему было двадцать с небольшим, он сам оплачивал колледж, если Габриэлю не изменяет память. А она не изменяла, потому что он был рад помочь с оплатой счета амбициозного сопляка, чья болтливая мать через день убирала его номер.
Он движением пальцев отослал этого явно очарованного маленького говнюка.
— Мы не собираемся больше пить шампанское, парень. Поэтому если я увижу, что ты снова здесь появишься, то я вылью его тебе на голову. Понял? — прокомментировал мужчина.