— Конечно, знаю. Всегда знала. Ты и Калеб... — Ника отвела взгляд. — Просто я не хочу вмешивать вас, ребята. Я... не могу.
Ева проглотила свое беспокойство.
— Тогда давай сосредоточимся на том, чтобы насладиться оставшейся ночью, хорошо?
И не будем думать о тревожных вещах, которые их окружали.
Глава 7
Габриэль стоял возле бара переполненного клуба, чувствуя себя так, словно кто-то незаметно подкрался и стукнул его в висок. Потому что он был оглушен. И более чем раздражен.
Они с Алеком и Куаном появились незадолго до десяти, чтобы быть здесь, когда приедут девушки. И вот он стоял, разинув рот, а долбящая музыка убивала его своей грязной, крутящейся вокруг секса, лирикой.
Габриэль пробежался взглядом вдоль едва прикрытого тела Евы и почувствовал, как в нем закипает гнев.
Какого. Черта.
— Кто эта рыженькая? — спросил сквозь шум Алек, проследив за его взглядом.
— Сестра Калеба Пейна.
— Удивлен, что он оставил ее здесь одну, — произнес Куан с другой стороны.
— Она замужем. — Габриэль наблюдал, как девушки отошли от бара и направились к только что освободившемуся столику.
В кровь выплеснулся адреналин от открывшегося Габриэлю виду. Он резко втянул в себя воздух и задержал дыхание, подняв глаза в потолок, чтобы взять себя в руки.
Ее платье с открытой спиной. Ева была обнажена для всеобщего обозрения от затылка до копчика, от хрупких ребер с одного бока и до другого.
Мужчине это не понравилось. Господи Иисусе, ему это не понравилось.
— Парни.
Они все повернулись и увидели Джака, облокотившегося на бар.
— Зеленый седан сел ей на хвост перед самым мостом и следовал всю дорогу. Свалил, когда Ева присоединилась к той сексуальной рыженькой. Кто это, черт возьми? — Он окинул Нику взглядом и восхищенно присвистнул.
Новости о «хвосте» не слишком понравились Габриэлю.
— Сестра байкера. Она замужем, так что отвали. Ты видел водителя?
— Не мог, иначе либо выдал бы себя, либо потерял ее из виду, так что нет. Но я пробил номера.
— И каковы догадки? — спросил Габриэль. — Очередной человек Стефано или сыщик? — Он бы предпочел последнее. Частный сыщик, по крайней мере, не представлял для Евы опасности. В отличие от первого варианта.
— Наверняка сыщик. У парня была пара возможностей спихнуть ее с дороги, но он этого не сделал.
Дерьмо. Вне зависимости от того, кто сидел в машине, Стефано все равно имел к этому отношение. Только его брат не знал, что Габриэль предпочел бы поймать пулю, прежде чем позволил бы кому-то навредить полуобнаженной девушке, которая так серьезно разговаривала с подругой за столиком.
Алек махнул вновь опустевшим стаканом бармену. Его акцент стал заметнее, чем час назад. Вероятно, виной было то, что по приезду в клуб парень переключился на напитки покрепче. Габриэль отвернулся от бледного, покрытого тенью лица лучшего друга... и захотел приставить свой глок меж глаз троих ублюдков, которые пялились на девушек, явно замышляя, как подобраться к их столику.
Ревность была ему в новинку. Незнакомой. Отстойно, если честно, потому что он не был уверен, как с ней справиться. Должен ли он что-то делать, избавиться от этого чувства?
Он представил, как сталкивает головами двоих придурков.
Уголки его рта опустились, и он слегка кивнул. Это будет приятно сделать.
Или стоит проигнорировать? Подождать, пока пройдет. Позволить троице, которая сейчас выглядела так, словно они спорили, кому какая девушка достанется, попытать счастья и получить отказ. Пусть все идет своим чередом.
Габриэль схватил новую рюмку водки и залпом выпил.
— Она моя, — прорычал он сквозь легкое жжение, мечтая, чтобы голос донес до этих троих придурков его гнев.
Алек, Куан и Джак замерли, бросив вопросительные взгляды в его сторону. Они услышали его заявление. Нельзя винить их. Со стороны Габриэля это было ошеломляющее требование. В конце концов, Джак кивнул, словно это не было новостью. Куан перекрестился, поцеловал три сложенных пальца и сделал знак ввысь, будто отправлял благодарственную молитву. Алек прищурился.
— Твоя обязанность. Верно?
— Нет. — Единственное предложенное Габриэлем объяснение, пока он наблюдал, как Ева сняла заколку, позволяя волосам темными волнами лечь на спину. Так лучше.
Джак рассмеялся и хлопнул ладонью по столешнице.
— Я сваливаю, пока не появились ревнивые слезы. Буду снова доступен в шесть утра, парни. Увидимся.
Когда Джак отошел, Алек повернулся к Габриэлю.
— Что ты имел в виду, Габриэль? Трахнешь ее? Или это нечто большее?
Габриэль стиснул зубы. Он не привык, чтобы его решения оспаривались своими же.
— Я не буду с тобой это обсуждать, брат.
— Почему?
— Потому.
— Это причина? «Потому»? Ты говоришь как Винсент.
— Не-а. Если бы я подражал Винсенту, я бы сказал: «Потому что. А теперь иди на хрен».
— Верно. Тебе повезло, что мой дядя так тебя любит, — произнес Алек, прислоняясь спиной к бару. — Потому что, будь это Макс или Винсент, мы бы нашли части твоего тела в самых неожиданных местах. Ты это знаешь, да?
Габриэль кивнул, но ничего не ответил, обуреваемый воспоминаниями. В его груди что-то дрогнуло. С Алеком и Винсентом он познакомился в тринадцать лет. Все парни рано повзрослели. Отец Винсента был одним из лейтенантов отца Габриэля. Их с Винсентом тянуло друг другу, они тусовались вместе в соседнем парке или дома после школы. Но обычно останавливались у Винсента, потому что он, по большей части в одиночку, растил свою сестру. Да, будучи тринадцатилетним подростком. Иногда, если Стефано не было поблизости с его холодным неприветливым взглядом или такого же Дона семьи Моретти, друзья прятались в подвале Габриэля.
Но лучше всего было, когда они попали в дом Тарасовых. К тому времени мать Алека уже умерла из-за осложнений от пневмонии. Там жили Евгений, Василий и Алек. Хоть двое братьев и были одни, но они взяли на себя заботу об Алеке и растили парня со всей любовью и поддержкой, как в родной семье. Габриэль, переехавший из дома, который для него оказался лишь тренировочным лагерем, впитывал новую атмосферу, как высушенная губка. Винсент, потерявший собственную мать из-за бомбы, заложенной в машину для его отца, делал то же самое.
Василий со своими кажущимися случайными советами и способом общения по типу «позволь мне намекнуть тебе» помог им сформироваться в те личности, какими они стали теперь. Когда ребята начали учиться в старших классах, Василий привел в дом Максима Кирова. Перевез вместе с собой из России оставшегося без опеки, державшегося особняком, здоровяка. До сих пор никто из них не знал подробностей той поездки. Прошло некоторое время, но они с Алеком и Винсентом, в конечном счете, завоевали нарушенное детское доверие и впустили парня в свой круг.
Василий им во всем помогал, и теперь Габриэль мысленно раздевал его дочь, которую тот просил защищать.
Хотя раздевать особенно было нечего, учитывая ее едва присутствовавшее платье.
Когда Ника встала и потащила Еву на танцпол, Габриэль не мог не задаться вопросом, к чему приведут его отношения с Евой. Потому что, не смотря на воспоминания, поддержку и легкую помощь Василия, его понимание и обсуждение травмированных чувств Габриэля, когда тот совершил ожидаемое от него убийство, Габриэль не мог отказаться от отношений с дочерью этого мужчины. Глядя на нее сейчас: то, как она выделялась в толпе, словно драгоценный оникс в детской коробке с поломанными детальками «Лего», — он был не в состоянии сопротивляться. Не мог отойти в сторону и передать заботу о ней ее кузену и его парням, даже если у виска будет приставлена пушка с пальцем на курке.
Кожу обожгло огнем, когда он смотрел на плавные покачивания ее бедер, изогнутые над головой руки, оголенную спину, прогибавшуюся и выпрямлявшуюся в чувственных движениях.