Ева спрятала ее обратно, не спрашивая, о чем заповедь или что она для него значила. Уважая его личную жизнь. Очень хорошо.
— Уважение, доверие и верность гораздо важнее, чем считают люди. Потому что без этого, даже с любовью, отношения слабы.
— Согласна. — Ее теплое дыхание коснулось его руки.
Она впечатляла его.
Что-то произошло, пока он стоял на месте и смотрел на нее. Жажда, с которой Габриэль боролся на протяжении недель, — примитивная, низменная потребность секса с ней, такое простое желание медленно превратилось в нечто другое. Что-то большее. Что-то наполненное эмоциями. И это мягкое, нежное нечто внезапно подтолкнуло и обволокло долгое время казавшееся мертвым сердце Габриэля.
Взволнованный новым чувством, он снова вернулся к сексу.
— Я буду уважать твое сердце, милая. Буду верным, пока мы вместе. И можешь мне доверять, я заставлю тебя кричать от такого количества оргазмов, какого твой организм не будет способен вынести. — Пальцы сжали ее бедра, и он наклонился, шепча на ушко: — Предпочитаю начать. Скажи, что мы закончили с разговорами, чтобы я смог раздеть тебя.
Девушка хрипло выдохнула, и его член затвердел, больно прижимаясь к молнии на брюках. Воздух вокруг раскалился.
Ева обхватила ладонями его лицо и потянула вниз, сливаясь с мужчиной в поцелуе. И, черт побери, ему это понравилось. Понравилось, что она взяла инициативу на себя. Когда язык девушки осторожно коснулся его губ, кровь забурлила по венам. Габриэль тут же обрушился на ее рот, утоляя свою жажду в ней.
Скользнув пальцами по прическе, мужчина ослабил пучок, сжал в кулак волосы и оттянул голову Евы назад, прерывая поцелуй. Он не хотел, чтобы первый раз случился у стены в коридоре.
— Ч-что случилось? — ошеломленно прошептала она.
Габриэль наклонился и подхватил ее на руки, прижимая к груди.
— Абсолютно ничего, — заверил он ее и понес в спальню.
Мужчина распахнул дверь спальни и несколькими мощными шагами пересек большую комнату, практически бросив Еву на середину огромной кровати. Девушка отпрыгнула, платье задралось выше бедер. Она очарованно наблюдала, как Габриэль потянулся назад и стащил рубашку через голову.
О... Господи.
К черту все ее волнения, «что, если» и «может, не стоит».
Ева была так готова к этому.
Мощные, массивные плечи, излучавшие силу, загораживали обзор, а подвеска покоилась меж грудных мышц. Рельефные мышцы живота выделялись, словно лежачие полицейские на трассе. И все это сексуальное совершенство скрывалось под гладкой упругой бронзовой кожей с легкой россыпью черных волос на груди.
А татуировки! Ева не могла разглядеть все рисунки в мягком свечении лампы, но они покрывали тело Габриэля мистическими тенями черного и серого, пробуждая любопытство к их значению. Она всегда находила татуировки более привлекательными, нежели чистую кожу. Возможно, потому что это показывало человека как более глубокую личность, способную на всю жизнь запечатлеть на коже нечто важное, на обозрение остальных. Или, может, хорошая девочка внутри нее тосковала по плохому мальчику. Сама она до сих пор не сделала ни одной. Мама однажды сказала, что сильно расстроится, если Ева набьет татуировку. Выражение ее глаз тогда дало понять, что это как-то связано с русским.
— Ты прекрасен, — выдохнула она, ее разум затуманился странным удовольствием при виде его.
На лице Габриэля вспыхнула чувственная полуулыбка, когда он наклонился вперед, погружая колено в матрац рядом с ее бедром. Он толкал ее, пока у девушки не осталось другого выбора, как откинуться на подушки, а затем уперся кулаками по обеим сторонам ее головы. Его губы коснулись шеи, двигаясь ниже, вдоль ключицы, вызывая восхитительные ощущения. В горле родился мягкий стон, когда его зубы оказались на чувствительной коже под подбородком, а длинные пальцы скользнули по вырезу платья, касаясь груди.
— Умираю от нетерпения делать это всю ночь. Ты готова? — темное обещание в его голосе отдавалось глубоко внутри, растапливая ее комплексы.
Ева пробежала пальчиками по его плечам и рукам.
— Очень готова, — подтвердила она.
Внезапно, резким рывком мужчина разорвал дорогую ткань платья до самого низа, открывая обнаженное тело своему взору.
Она шокировано пискнула от прикосновения холодного воздуха к распаленной коже.
— Габриэль!
— Теперь ты больше не сможешь его надеть, — объявил он с мальчишеским удовлетворением, когда ее руки машинально вскинулись в попытке прикрыть обнаженную грудь. — Боже, не делай этого, — в шепоте сквозила мука, он остановил ее стыдливый жест. Габриэль сел на колени, его обжигающий взгляд охватывал Еву, задержавшись на бусинках сосков, проследовал вдоль живота и ниже по бедрам, остановившись на маленьком треугольнике серого шелка, скрывавшем ее естество.
Девушка почувствовала, как краснеет, не привыкшая, чтоб ее так явно оценивали. Она не была слепа к своим внешним данным, но еще никогда не оказывалась обнаженной перед кем-то. Габриэль явно был опытным мужчиной. Что, если он сочтет ее недостаточно красивой? Что, если она не соответствовала его прошлым женщинам?
— Ты. Потрясающая, — прорычал Габриэль, встречаясь с ней взглядом.
— Спасибо, — произнесла девушка с облегчением, затаив дыхание. Она прошла испытание.
Мужчина скользнул ладонями под Еву, поднимая бедра и стаскивая остатки платья. Положив девушку обратно на матрац, он встал и подошел к изножью кровати. Его большая ладонь погладила бедро, колено, спускаясь ниже до лодыжки. За спиной Габриэля сквозь массивное окно сверкали огни Сиэтла, пока он ловко снимал ее туфли, с мягким стуком упавшие на пол. Он, не отрываясь, смотрел на неё, пока пальцем подцеплял узкую полосочку ткани на ее бедрах.
— Думаю, что это я портить не буду, — пробормотал Габриэль, позволяя кончикам пальцев лениво скользить под ткань, туда-обратно, туда-обратно. Мышцы Евы сжимались каждый раз, когда он приближался к внутренней части бедра.
Более не способная лежать без движения, девушка с дрожью села на колени, отталкивая его пальцы. Ева обхватила его мощную линию челюсти и провела большим пальцем по чуть колючему от щетины лицу. Двигаясь ниже, она коснулась губ Габриэля и улыбнулась от резкого вдоха.
Мужское совершенство, признала она, путешествуя пальчиками по шее, наблюдая за реакцией его тела. Охватив взглядом могущественную силу оголенной груди, Ева могла теперь рассмотреть татуировку на правой грудной мышце. Это был этнический символ: толстые черные линии, больше ее ладони. На левой стороне было еще одно переплетение черно-серых линий и штрихов. Они выглядели, словно разрушенная металлическая клетка — дверца висела на петлях, будто оттуда только что кто-то сбежал. Прекрасная работа.
Сделав мысленную пометку спросить потом про татуировки, она осторожно двинулась к поясу брюк и расстегнула пуговицу, спускаясь к молнии. Когда вновь подняла голову, то обнаружила, что Габриэль смотрит на ее грудь. Спина девушки самопроизвольно выгнулась, предлагая жаждущее тело.
Его теплые руки немедленно оказались на ней, Ева выдохнула от пронзительного удовольствия. Габриэль обхватывал и сминал чувствительную грудь, заставляя терять рассудок от кружения пальцев по соскам. Ее уже трогали там раньше, но тогда это было ничем по сравнению с этими ощущениями.
Ева потянула молнию брюк вниз и чуть не запротестовала, когда он отпустил девушку и отступил. В мгновение ботинки, носки и брюки исчезли — и он стоял, гибкий и сильный, ничто не скрывало его форм.
Девушка сглотнула и постаралась не пялиться. Ничего не выйдет.
Как, черт побери, это сможет оказаться в ней?
Она снова сглотнула, пытаясь проглотить внезапное беспокойство. Он был... очень большим. Несколько минут назад она сказала, что готова.
Теперь Ева не была так уверена.
Протянув руку, Габриэль мягко толкнул ее в грудь, пока она снова не оказалась на спине. Он опустился рядом с ней, закрывая обзор. Не то чтобы она сейчас смотрела куда-либо кроме него. Или чувствовала что-то кроме жара кожи и мощных мышц, прижимающихся к ней.