Впрочем, в этих простых джинсах и джемпере у нее вряд ли было много шансов по-настоящему заинтриговать Джона. Но вот когда он увидит ее в миниатюрном черном платье, тогда держись — она наверняка загипнотизирует его!
— Ну-с, мы готовы сняться с якоря, капитан? — бодро обратилась Одри к Джону и поднялась из-за столика. Девушку чуточку качнуло в сторону, и он поспешно подхватил ее под руку. — Мне так понравился этот вечер! Все было прекрасно, сэр. От души благодарю.
— Ты достаточно твердо держишься на ногах, чтобы мы смогли совершить прогулку на своих двоих обратно?
— Разумеется, сэр. Однако, — ее зеленые глаза озорно блеснули, — если я вдруг не удержусь на своих двоих, сможешь ли ты по-джентльменски донести меня на руках до моего подъезда?
— Это великолепное вино явно нашло общий язык с твоими хорошенькими мозгами, — пробормотал он, когда они вышли на пустынный тротуар и в бодром темпе зашагали в направлении к ее дому. Каждое их слово, каждый шаг отдавались в спящих темных зданиях двукратным эхом.
— Ты избегаешь ответа на мой вопрос: сможешь ли ты поднести меня к моему подъезду на руках? — спросила она уже при подходе к дому.
— Конечно. О чем речь? — сухо ответил мужчина, и Одри весело рассмеялась. — Ты не веришь в мои силы?
Джон остановился и вплотную придвинулся к ней. Не может быть, чтобы он отнесся к ее прихоти серьезно. Впрочем, как знать. Ведь на его глаза падали тени от уличных фонарей, и их выражение в этот момент уловить было невозможно.
— Предупреждаю: я вешу больше, чем ты думаешь. — Девушка поперхнулась и несколько раз кашлянула. — Такой холод! Боюсь, если мы теперь не побежим, я отморожу себе что-нибудь.
— Не отморозишь, — услышала она над самым ухом его горячий шепот, и в тот же миг большие, сильные руки легко подхватили ее тело, и темно-серый асфальт заскользил под ней быстрым, бесшумным ручьем.
Через несколько минут они приблизились к наружной двери ее дома, и Одри нежно прошептала ему на ухо:
— А теперь опусти меня.
Но мужчина будто не слышал ее. Одной рукой он открыл дверь, занес свою продрогшую ношу в фойе и, почти не замедляя шага, стал подниматься по лестнице. Когда он остановился перед ее «дырой», девушка повторила уже приказным тоном:
— Опусти же меня наконец!
— Всему свое время, дорогая, — спокойно ответил Джон. — Достань, пожалуйста, ключ из сумочки.
— Я не могу. Я вся зажата вместе с сумочкой.
Она специально прижимала сумочку к себе, чтобы ее соски не терлись о широкую мужскую грудь.
— А ты попытайся.
Сделав вид, будто она прилагает невероятное усилие, Одри расстегнула на сумочке молнию и вытащила из нее связку ключей, которую тут же перехватил одной рукой Джон; другой он продолжал удерживать на весу их владелицу. Когда он нес ее на улице, а затем поднимал по лестнице, она даже через пальто чувствовала стальные бицепсы его рук и груди, и, несмотря на холод, вся горела. Но это был лишь внутренний жар — жар возбуждения, желания. Правая рука мужчины, как скоба, захватила чуть выше колен и ниже ягодиц ее ноги, а левая обнимала спину, так что его пальцы едва не касались ее груди. От холода и возбуждения Одри невольно все сильнее и сильнее прижималась к нему всем телом и ей нестерпимо хотелось, чтобы его пальцы прикоснулись к ее напрягшейся груди и ощутили торчащие соски. Ну хотя бы случайно!
Но пальцы не касались. У него стальные не только бицепсы, но, должно быть, и нервы, решила девушка и больше уже ни о чем не просила его до тех пор, пока они не добрались до ее этажа.
И вот он открывает дверь, на руках вносит Одри в комнату и наконец ставит ее на пол.
— Ну ладно! Все просто прекрасно! — В голосе Одри послышались раздраженные нотки. — Значит, решил продемонстрировать мне мужскую силу и стойкость? Или в тебе вдруг проснулась любовь к спорту, и теперь ты на ночь глядя должен обязательно позаниматься тяжелой атлетикой?
— Нет, дело совсем не в этом, рыжик.
— А в чем же?
Их взгляды встретились, и у Одри вдруг пересохло во рту, потому что она увидела в его глазах не пляшущих веселых чертенят, которым все равно, кого подразнить, а серьезную, глубокую задумчивость. Ее охватило беспричинное беспокойство и в то же время какое-то томительно будоражащее волнение, и она сказала:
— Я должна идти спать. Наверное, я выпила лишнего…
— А я, выполняя свой джентльменский долг, не должен пока мешать твоему сну, спящая красавица. Очевидно, еще не пришло время тебя будить. — Он говорил тихим, ласковым голосом. — Будучи настоящим джентльменом, я не должен также позволить тебе уехать на Рождество в Канаду, где ты будешь традиционно сидеть за праздничным столом вместе со всеми родными и рассказывать им про чудо-город Нью-Йорк. Поэтому я решил предложить тебе вместо канадского турне совершить вместе со мной вылазку в мой любимый джаз-клуб, где можно очень вкусно поужинать и вообще приятно провести вечер…