— Ты так решил? — От охватившего Одри негодования ей, казалось, стало трудно дышать.
— Совершенно верно. Я так решил. Мы пойдем туда в следующую субботу. Как ты на это смотришь?
— Я смотрю…
— Вот и прекрасно. Я заеду за тобой в семь сорок пять. И, пожалуйста, не беспокойся — мы проведем в этом клубе действительно приятный вечер. — Джон наклонился к ней и почти коснулся губами ее уха, отчего девушку опять бросило в жар. — Поверь мне.
6
В течение последующей недели Одри была занята тем, что совершала набеги на магазины. Она выкраивала на них время в обеденные перерывы, по окончании рабочего дня и целиком убила на «тупоумную гонку» субботу и воскресенье. За эту неделю бедняжка наверняка посетила не меньше сотни магазинов и отделов верхней женской одежды в центральном и других районах Нью-Йорка.
Хорошо еще, что ее босс как раз на эти дни уехал по делам за границу, и ему не пришлось наблюдать за странными метаниями своей секретарши.
Девушка лихорадочно искала миниатюрное черное платье. Слава Богу, она его нашла. И купила. Хотя обошлось оно ей раз в десять дороже, чем стоил билет в оперный театр. Хорошо еще, что у нее сохранились кое-какие деньги на банковском счету.
А началась вся эта свистопляска из-за того, что Одри солгала. Какой леший дернул ее за язык в том китайском ресторанчике, когда ей вдруг взбрело в голову сказать Джону, что у нее есть необыкновенное миниатюрное платье черного цвета, которое она еще ни разу не надевала, потому что не подворачивался подходящий случай? Неужели она не осознавала тогда, что всякое вранье впоследствии ложится на самого лгуна тяжелым бременем сожаления?
Да, теперь Одри сожалела о сказанном. Но поезд уже ушел. Вылетевшее слово не поймаешь. Пить надо было меньше, упрекнула себя девушка.
Прошло еще несколько дней; наступила пятница, и Одри приехала к Эллис. Когда они после ужина занялись мытьем посуды, девочка сказала:
— Вчера звонил папа.
— Да? И как он там, в Лондоне?
Джон почти ежедневно звонил и ей в офис или присылал телеграммы, но все их контакты носили сугубо деловой характер.
— Он возвращается завтра утром. — Эллис вся так и просияла от радости. — Сказал, что купил мне какую-то вещичку, но не сказал, какую.
— Гм-м… — Одри ополоснула последнюю тарелку и отжала мыльную губку. Через десять минут должна будет подойти Алберта, чтобы подменить ее. — У тебя запланировано что-нибудь на завтрашний вечер? Может быть, папа с дочкой захотят где-нибудь уединиться, поужинать вместе, а заодно и поговорить без всяких свидетелей?
— Папа с дочкой… поужинать вместе… поговорить? — Девочка посмотрела на нее такими умными глазами, словно ей было не восемь лет, а гораздо больше.
— Конечно. Между родителями и детьми бывают и такие отношения.
— Да, но когда речь заходит о чем-то таком, мой папочка становится… — На несколько секунд она замолчала, подыскивая нужное слово для характеристики отца. — Слишком рассеянным.
— И все-таки, мне кажется, вы могли бы провести вечер вдвоем, — продолжала мягко настаивать девушка. И у нее была причина для такой настойчивости: вследствие обстоятельств, не подвластных ее контролю, ей не хотелось идти завтра на запланированный ужин с Джоном (об их вылазке в джаз-клуб он напомнил ей по телефону сегодня утром), и она надеялась, что вместо нее с ним встретится Эллис. Поэтому Одри старалась уговорить девочку провести субботний вечер с отцом. — Завтра с утра вы с Албертой могли бы пройтись по магазинам, закупить продукты, которые любит отец, потом приготовить для него какое-то особое блюдо…
Но Одри не закончила фразу, потому что ее увещевательный монолог прервался твердым детским голосом:
— Нет смысла что-то готовить для него дома. — Эллис искоса взглянула на приходящую няню. — Разве вы не собираетесь идти завтра с моим отцом на ужин? Ведь вы договорились об этом еще до его поездки в Англию.
— Ах да! — Лицо Одри озарила лучезарная улыбка, которая наверняка могла бы затмить даже стоваттную лампочку. — Я совсем забыла! — солгала она.
— Как это вы могли забыть?
— Очень просто. — Одри сказала это таким тоном, будто забывать об условленных ужинах давно уже стало для нее привычным делом.