Парень уверенно управляет одной рукой, второй поглаживая мои щиколотки.
На часах около 4 утра. Меня везут в неизвестном направлении. Телефон остался дома, и явно разрывается от навязчивых звонком мужа, а я сижу и улыбаюсь, как дурочка, глядя на серьезное лицо мужчины напротив.
Автомобиль замедляет ход и паркуется у высоких коричневых ворот.
Быстро выхожу на улицу, вдыхаю сладковатый аромат полевых цветов и прохожу вслед за Владом на территорию участка.
Красивый деревянный дом. Три этажа, альпийские горки и пышные кусты уже понемногу отцветающих роз, ухоженный газон, и много яркой подсветки.
Мраморная скульптура женщины, склонившаяся к земле, а в руках кувшин из которого льется вода.
Влад берет меня за руку и, заворачивая за угол, ведет вперед.
Стояло только оказаться за домом, как взору моему предстает красивое озеро.
Смотрю вдаль и вижу, как солнце уже немного показалось из-за горизонта. Постепенно серость неба сменяется светом и вода, словно приветствуя, начинает переливаться отблесками.
Со спины меня мягко обвивают сильные руки, смыкаясь на животе.
Откидываю голову назад и замираю.
Остаться бы здесь навечно…
Насладившись рассветом, проходим на просторную крытую террасу. Меня заботливо укутывают в теплый плед и усаживают в плетенное кресло.
Мужчина присаживаться прямо на пол у моих ног и попивает янтарную жидкость из стакана.
Холодную… от которой запотело стекло. Мой же ароматный глинтвейн пока еще дымится из высокой кружки, и я первая подаю голос:
— Расскажи мне о себе…
Влад усмехается, отставляет стакан, немного поворачивается ко мне корпусом и произносит слова своим красивым, бархатным голосом.
Рассказывает про семью, про бизнес и благотворительность, которой они с отцом занимаются.
Слушаю, не перебивая, поглощая каждое слово, каждую букву, боясь что-то упустить.
— Ты прекрасный сын… Твои родители могут тобой гордится…
Он снова усмехается, но с какой-то толикой горечи.
— Так было не всегда… Раньше я совершал поступки, за которые им наверно стыдно до сих пор…
Отпиваю немного остывшего пряного вина, и решаюсь задать волнующий вопрос:
— Откуда у тебя шрам? — Киваю на его голову, когда парень переводит на меня глаза.
Я почувствовал его еще на кухне, когда зарывалась пальцами в волосы и стонала от удовольствия, но тогда спрашивать было не совсем уместно и вовремя.
— Кажется, мне тоже стоит быть с тобой честным и кое-что рассказать…
Глава 15
Карина
Сутки пролетели, словно один миг, и как бы мне не хотелось навсегда остаться в тех 24-х часах — это невозможно.
Реальный мир никуда не делся, а с ним и вся серьезность проблемы, и конечно же, долбанные последствия.
Часы, проведенные в доме у озера, были одними из самых лучших, самых настоящих и самых запретных в моей жизни.
Прошу Влада остановить машину на перекрестке, и вызвать мне такси.
Если он снова засветится возле дома Свята, никому из нас это радости не прибавит, а после того, что я узнала о его недавнем прошлом, я не могу допустить, что бы охрана мужа, или он сам, прикасались к Холодову.
Когда приходит смс с номером ожидающего такси, мы покидаем салон, не разлепляя рук, подходим к желтой машине с шашкой, и я уже готова оказаться внутри, как меня разворачивают и припечатывают к сильному телу.
— Потерпи, малышка… просто потерпи… Если бы я мог, то никуда бы тебя не отпустил, но я хочу забрать тебя, а не украсть. Что бы ты стала свободной, а не той же пленницей, только в другой клетке.
Устало улыбаюсь, немного отстранившись, и заглядываю в кофейные глаза.
— Ты, правда, веришь, что получится? — «потому что я не верю…»
Не верю, что на такого человека, как Святослав Искоростецкий найдется управа. Не верю, что существует в этом мире хоть что-то, что может его остановить. Не верю, что мне суждено быть счастливой.
— Я не просто верю — я знаю это! Но мне нужно еще немного времени. Справишься?
Он так доверчиво смотрит мне в глаза, а я… я-то справлюсь, хоть Влад сейчас даже не подозревает, что меня ждет за порогом логова чудовища, но… почему тогда я не могу проглотить этот образовавшийся ком из горечи, разочарования и слёз по пустым надеждам?
— Спасибо тебе… — нежно прижимаюсь к теплым губам, и едва сдерживаю грозящую сорваться с ресниц слезу. — За то, что рискнул… что попытался.