— Ты о чем? Что «ВСЁ» она должна вспомнить?
— Хахахах значит не всё… А это забавно… Хотел бы я увидеть твое лицо, если она расчехлится.
— Тим… — Прикрываю глаза, прося друга заканчивать и дать мне возможность, о которой я мечтал 9 лет.
— Говори! Что Карина должна вспомнить? — Громки спрашивает друг, а я весь превращаюсь о слух.
— Ну не знаю… Может было что-то еще, что она отказывается принимать… Может её по кругу пускали, пока она, обожравшись таблеток, валялась в отключке. А может она отсосала всей мужской части персонала клиники, что бы они сжалились и перестали играть с её сознанием. А может она и не лежала вовсе в той мини-палате, а все это время стояла на трассе, раздвигая ноги за 500 рублей. Как знать, как знать… Хотя… Ты, кстати, не замечал на её теле никаких отметин? — Смотрит мне в глаза, довольно ухмыляясь. — Кто знает, может её плетями избивали, кожу резали, ошейник посильнее затягивали, пока она кончала от удовольствия и боли под своим муженьком.
— Ладно, пора закругляться, ДЯ-ДЯ! — Четко произносит Тим, делая акцент на последнем слове.
— А вот тут ты прав! — Как по заказу, на последних словах, со спины меня и Беса валят на пол какие-то мужики.
Мы изворачиваемся, катаемся по полу, пытаясь сбросить с себя нежданных гостей, но я краем глаза замечаю, как Тимур вновь заносит руку с пистолетом, и следующее, что я слышу… пустой щелчок предохранителя…
Не может быть….
Урод заливисто смеется, как раз в тот момент, когда Киру удается подняться на ноги.
— Удачливый ты, племяшка… осечки даже я не ожидал…
Бес быстро пересекает помещение и поднимает отброшенное верзилой оружие.
А дальше… дальше всё, словно не с нами происходит…
Я лежу придавленный коленом мужика к полу, и только слегка изворотившись, могу наблюдать за происходящим.
Громкий вскрик, кто-то, будто чужим голосом, кричит «Нет», а затем выстрел и еще, и еще, и еще…
Глава 58
На следующий день
Влад
Разворачиваемся с Тимом и отдаляемся от проклятой машины с двумя трупами.
Едем молча, каждый думая о своем.
Заезжаем сначала ко мне домой, затем к Тиму, и спустя час, облаченные в черные траурные костюмы, достаем из багажника букет белых роз, перевязанных черной лентой и входим в ворота кладбища.
Медленно шагаем по алее, замечая вдали толпу людей.
Черное пятно среди памятников — люди, все, как один, одеты в траурные наряды.
— Вон она… — Киваю Тиму, и тот переводил взгляд в нужном направлении.
Девушка стоит у самой могилы. Слегка сгорбленная, осунувшаяся.
Её плечи содрогаются от бесшумного плача, а в руках она сжимает алые розы.
Подходим ближе, становимся по обе стороны от нее, и кладем руки на ее лопатки.
— Насть… нам так жаль…
…………………………………………………………………………………………………………………………………….
За день до…
Туша, удерживающая меня коленом, падает рядом с застывшим взглядом.
Пуля отрикошетила и удачно попала прямо в лоб мужику.
Поднимаюсь и подхожу к застывшему Тиму. Друг неотрывно смотрит вниз, на Кира…
Вся его одежда в крови. Друг не двигается, замер на полу и, казалось, не дышит…
— Кир… — Шепотом зовет Князев, но реакции ноль. — Кир, вставай…
Присаживаемся возле парня, и тот медленно переводит на нас взгляд.
— Его выпустили сегодня… Когда вы позвонили, мы ругались и я обвинял его даже в том, в чем он не виноват.
Тело Бессаева-старшего неподвижно лежит на бетонном полу, а со всех сторон растекаются реки крови.
— Перед тем, как уйти, я сказал ему, что у меня больше нет отца… Я был так зол, что он выбрался из тюрьмы, ведь он обещал… Обещал понести наказание за сестру Леи, за каждый свой поступок и не сдержал обещанного.
Глаза мужчины закрыты, грудь не вздымается и все мы, включая Кира, знаем, что человек, лежащий на полу, мёртв…
…………………………………………………………………………………………………………………………..
Влад
— Насть… нам так жаль… — Девушка смотрит вниз, в могилу, куда уже опустили гроб с её свёкром, а по щеке катятся слёзы.
— Мне тоже… Никогда не думала, что скажу это… Не верится, что его больше нет…
— Где Кир? — Верчу головой по сторонам и замечаю друга.
Он крепко сжимает руку матери, а та, из волевой и статной женщины, в один миг превратилась в убитую горем, постаревшую вдову.
Рядом стоит Тина. На лице никаких эмоций, даже слез не видно.