— Да, занят, — мой голос был холоден и размерен, как и всегда. — Мной.
— А ведь ты не имеешь права тут сидеть…
— Прости?
— Это место только для самых высоких родов.
Она сказала это громко. Очень громко, так что на нас начали оглядываться — если вообще не смотрели с самого начала.
Согласно неписаным правилам академии столы у высоких, стрельчатых окон, глядящих на внутренний сад, голый по времени года, и правда занимала элита. К которой я до этой поры себя относила. На места посередине садились «середнячки», а безродные студенты жались у входа. И никогда мне это положение дел не мешало…
— Во-первых, — начала я медленно, — об этом ни слова в уставе Академии. Во-вторых, этот стол давно облюбован Хайме-Андресом. Сомневаюсь, что ты бы посмела подойти с такими громкими заявлениями, если бы он…
— Во-первых, — перебила она меня, передразнивая, — я что-то не вижу здесь твоего жениха. Похоже, он настолько беспокоится за свою репутацию, что даже не рискнул появиться сегодня в академии… рядом с тобой. А во-вторых… не ты ли больше всех хвалилась тем, что благодаря твоему благородному происхождению ты имеешь гораздо больше прав и возможностей в каждой части этого здания?
Изнутри кольнуло. Не сожалением за свое прошлое поведение, нет… осознанием, что теперь многие мои слова и поступки будут использованы против меня.
Ведь каждое слово было правдой…
Я встала, так что Луиса была вынуждена сделать шаг назад, а потом спокойно посмотрела на нее.
— Знаешь, — сказала почти лениво, — я чувствую себя оскорбленной…
Девушка нахмурилась, не понимая, как ей расценивать мои слова. И тогда я продолжила:
— А ведь если один студент оскорбит другого… — улыбнулась почти хищно, — то второй имеет право на магическую дуэль с предоставлением дежурному магистру причин и обоснований… Как думаешь, сочтет ли тот достаточным факт, что меня пытаются выгнать с моего места за мое положение? Кто там в этой декаде дежурит? Ах да, Матеус Дави… Если я верно помню, он ненавидит дискриминацию.
А я помнила очень хорошо.
Не раз и не два у нас был на эту тему серьезный разговор… Не в мою пользу. Но теперь, похоже, я оказалась по другую сторону… И кто сказал, что не воспользуюсь этим?
Луиса, бормоча ругательства, отступила.
Я же снова присела на стул и продолжила невозмутимо завтракать, хотя под столькими взглядами в горло ничего не лезло. Затем отнесла опустевший поднос, вышла из столовой… И позволила себе выдохнуть. Нырнула в боковой коридор, которым мало пользовались студенты.
Я шла по нему, все быстрее и быстрее, вперед, вбок, на лестницу и снова вниз, огибая какие-то помещения и уворачиваясь от встреч с редкими студентами, почти не разбирая дороги и все ускоряясь, понимая, что клокочущая внутри злость как кислота, что мы научились получать из простых, казалось бы, веществ, разъедает плотный панцирь моего спокойствия.
И что на занятие я сейчас не пойду… прогуляю, хотя не делала этого до того дня, когда мне сообщили жуткие новости. Не то что бы я раньше боялась каких-то последствий… просто мне нравилось учиться, и я понимала, что каждое занятие повышает мой уровень. Но сейчас я просто не могла показаться под злорадные или лживо-сочувствующими взглядами одногруппников.
Ввалилась в какую-то комнату, которую видела впервые — на четвертом, кажется, этаже — захлопнула скрипящую дверь и что есть силы стукнула по пустой стене. А потом зарычала и ногой поддела гору непонятных тряпок, отправляя ее в полет в сторону покосившегося шкафа.
Похоже, я попала в кладовку для ненужных вещей…
И, похоже, я была здесь не одна. Потому что сзади раздалось насмешливо-ленивое:
— Ты не могла бы потише? Мешаешь…
Замерла и медленно повернулась.
Завеса!
Из всех студентов Академии судьба выбрала именно этого, чтобы сделать его свидетелем моих эмоций!
Даниель до Вальдерей полулежал на широком каменном подоконнике с книгой в руках и выглядел настолько вольготно в этом положении и месте, что становилось понятно — он здесь не первый раз.
Я вскинула подбородок, взяв себя в руки:
— Если мешаю — уходи. В академии все комнаты… общие.
— М-м…какой забавный лепет… А ведь прежде ты говорила совсем по-другому.
Они все сговорились, что ли?
Я стиснула зубы, ничего не ответив, и с независимым видом прошла к продавленному креслу. Скинула с него старые портьеры, подняв тучу пыли и уселась, всем видом показывая, что уж я-то никуда отсюда не двинусь.
— Что ж, придется тебя прогнать, — мужской голос прозвучал совсем рядом, — Повторяю — это мое место. Я здесь отдыхаю от всяких придурков и истеричных милашек. И не хочу делить его ни с кем — даже ненадолго.