— Нежирный сыр. Не считается, Спарки.
— Ты и не почувствуешь разницу, обещаю.
— Угу. — В ее голосе нет уверенности. — А как насчет той зеленой дряни, что у тебя там? — Она указывает на столешницу.
— Авокадо и салат.
— Салат практически прозрачный. А это темно зеленое. Беее. — Она делает смешную гримасу на лице.
— Детка, ты съешь салат. Господи. Как ты выживала до меня?
— Что я могу сказать? Мое тело знает, что ему нравится, и оно не зеленого цвета. — Она мило моргает ресницами, как будто это отвлечет меня от ее проблемы.
— Ты съешь его, или я не буду заниматься с тобой видео— сексом. — Она открыла рот..
— Это будет мучать тебя так же сильно, как и меня. И к тому же это совершенно несправедливо. Ты не можешь использовать секс как инструмент, чтобы заставить меня питаться полезно!
Я хватаю красный перец и начинаю его резать.
— Я могу и сделаю это. Я хочу, чтобы ты был жива в течение долгого, долгого времени. Кроме того, что будет, когда ты будешь носить моих детей? Плод не может выжить только на конфетах.
— Тьфу! Если ты заберешь все мои конфеты, в первую очередь у меня не будет хорошего настроения, для того чтобы забеременеть. Ха! Ну вот! — Она фыркает и скрещивает руки на груди.
— Мы действительно ссоримся из— за будущих детей, зародышей которых мы еще даже не сделали?
— Спорим на твою прекрасную задницу. Если это тело будет вынашивать твоих гигантских детей, потому что давай будем честными, ты огромный. Горячий, красивый и сексуальный, но ты огромный! Это мошенничество, если рассматривать будущее потомство. Так что ты должен благодарить меня за то, что я даже подумала о том, чтобы открыть свое чрево для этого дела. Это значит, что сладости — это жизнь, и ты позволишь мне иметь их столько, сколько я захочу!
— Прекрасно, женщина! Ешь конфет столько, сколько хочешь! — Я замолкаю.
Проходит целая минута, пока мы смотрим друг на друга насмешливыми взглядами. Затем я разразился хриплым смехом. Я не могу остановиться. Весь этот сценарий чертовски веселый, и я так чертовски благодарен, что в моей жизни есть женщина, которая готова спорить со мной по любой мелочи, которая имеет для нее значение. Вскоре она смеется вместе со мной.
— Чувак, голод делает меня сумасшедшей! — Признается она с застенчивой ноткой в голосе.
— Вы не обязаны говорить мне, леди. Я только что видел, как ты приводя свои аргументы, выигрываешь дело на одном дыхании! Урок усвоен. Тебе не нужно повторять мне дважды. Я всегда буду в пяти футах от твоей полки с конфетами. Клянусь. — Я ставлю руку на свое сердце в знак примирения.
— Совершенно верно, парниша! И не забывай об этом, я буду защищать свое потребление конфет до самой смерти! Итак, когда эти тако будут сделаны? Твоя женщина умирает с голоду!
— Ладно, ладно. Сейчас подойду. — Я покрываю тако всю тарелку. Кладу четыре тако для себя и ставлю их на кофейный столик, прежде чем отнести ее тарелку к двери.
Когда я возвращаюсь, ее уже нет. Наверное наблюдала за мной в глазок.
Когда она снова появляется на экране, она уже держит тако в воздухе, направляясь к ее рту.
— Детка, ты опять меня не дождалась, — говорю я как обиженный ребенок.
Она пожимает плечами. — Кто не успел, тот опоздал.
Она бормочет с забитым ртом, полным еды.
— Что мне с тобой делать?
— Накормить меня. Напоить меня водой. Заняться сексом со мной? — предлагает она, довольно услужливо.
— Договорились.
— И обращайся со мной бережно. — Она переходит на шепот, очень похожий на мольбу.
Я смотрю в ее проникновенные голубые глаза.
— Обязательно, Сэди. Всем своим существом. Я буду обращаться с тобой бережно.
Она улыбается, и это озаряет мою жизнь.
Я поднимаю тако и отдаю ей честь.
— К команде Эдварда.
Это заставляет ее кулак дико колотить воздух.
— Даааааа! К команде Эдварда. Ладно, готова…
Мы оба поднимаем телевизионные пульты.
— Поехали!
Мы одновременно нажимаем кнопку "Снять паузу", так что фильм не отдается эхом в обоих наших динамиках.
Это работает.
Хорошая еда, что— то вроде интересного фильма и удивительная женщина.
Большего мне не надо.
СЭДИ
Сегодня я откладывала сидение перед компьютером по уважительной причине, помимо того, что мне просто нужен перерыв. Оповещения на моем телефоне были довольно плохие. Во— первых, это хейтерское письмо от читательницы, которая говорила мне, что я пишу порнографию. Она продолжает жаловаться на то, что мои персонажи часто ругаются. Английский, по— видимому, красивый, выразительный язык, а я ленивая, матерящаяся и одержима удешевлением письменного слова. Бумага не должна тратиться на мои отвратительные истории, и моя семья, вероятно, ужасно смущена моими мрачными попытками в писательстве.