— Ну да, уже несколько раз. Телефон и видео.
Его глаза расширяются и загораются.
— Видео? Прямо полностью?
— Прям полностью. И каждый дюйм ее тела абсолютно совершенен.
Я улыбаюсь так широко, что у меня болят щеки.
— Везучий ублюдок! И вот я здесь, без секса в Африке, собираюсь быть еще дольше без секса в Европе.
— Похоже, твоя работа — это твоя женщина, верно?
Он кивает.
— Слишком верно. Итак, какой совет?
Я вхожу на кухню и начинаю вытаскивать ингредиенты для моего смузи. — Ну, так как вирус ударил, и все закрыто, она утверждает, что все ее подписные мероприятия были отменены, и люди не тратят столько на забавные вещи, как книги. Вчера вечером она казалась обеспокоенной своими будущими доходами, поэтому я предложил ей помощь.
— Господи, Эв, ты не можешь заниматься таким дерьмом. Ты едва знаешь эту женщину.
Я хмурюсь.
— Сейчас я знаю ее лучше, чем любую другую женщину, за исключением моей матери. Мы говорим обо всем на свете. А прошлой ночью она пьяно поделилась некоторыми своими страхами, и это вывело меня из себя. У меня много денег, и я могу полностью покрыть ее расходы. Еще лучше, я хочу сделать это. Это меньшее, что я могу сделать для человека, который делает мою жизнь терпимой, пока я прохожу через все это дерьмо.
— Я понимаю. Правда, понимаю. Хотя с тех пор, как я знаю Сэди, и знаю достаточно хорошо, чтобы понять, что она из тех, кто сам о себе заботится. Возможно, она просто давала волю чувствам и хотела, чтобы вы ее выслушали. Не решать её проблемы — просто слушать их.
Его комментарий заставляет меня вздрогнуть.
— А почему бы и нет?
Он вздыхает.
— Парень, тебе еще многое предстоит узнать о женщинах.
— Говорит тот, кто сейчас в Африке и без секса.
Он хихикает.
— Верно, но я был в отношениях, а ты нет. Самое главное, что нужно помнить о женщине, — это слушать. Не реагируй. Послушай, чем она делится. Спроси ее, как она к этому относится. Спроси ее, можешь ли ты чем— нибудь помочь. Если ей покажется, что она нуждается в помощи, она ясно даст это понять.
— Это глупо. Ей могут понадобиться деньги. Они у меня есть. Мне легко решить ее проблему и сделать ее счастливой. Почему это неправильно?
— Ты бы позволил ей оплачивать твои счета, если бы вдруг внезапно твои деньги были заморожены?
— Черт возьми, нет!
— Вот именно. Для нее это ничем не отличается.
Я бросаю остальные ингредиенты в блендер и прислоняюсь к стойке.
— Нет. Многие девушки хотят от тебя не только твое время. Они хотят славы. Разгуливать в дорогих дизайнерских нарядах с игроком под мышкой. Сэди не из таких женщин. И я должен сказать, что это, вероятно, часть ее привлекательности, понимаешь ты это или нет.
Я прислоняюсь к стойке и думаю об этом. Сэди ни о чем меня не просила. Она не хотела делать селфи или выкладывать мои фотографии в Интернет. Я даже не уверен, рассказывала ли она кому— нибудь о нас. Эта информация, просочившаяся прямо сейчас, может вызвать у меня целый ряд других проблем во время этого скандала. Но это была ерунда. Она всегда была рядом со мной. Только она. Кажется, она хочет проводить время просто за разговорами, просмотром фильмов, сексом, йогой, едой и смехом.
— Впервые в жизни я нахожу женщину, о которой хочу заботиться, а она этого не хочет. И как я должен это воспринять? Печаль просачивается в мои поры, и тяжесть сжимает мое сердце.
— Пусть она попросит о помощи, когда ей это будет нужно, брат. Не врывайся и не пытайся спасти ее положение. Вы познакомились с этой девушкой менее двух недель назад. Дай ей время. Она сама о себе позаботится. Сколько я ее знаю, она обходится без мужчины. Хотя раньше был какой— то мудак, который приходи сюда. Мне не понравился вид этого парня. Показался мне надутым придурком.
— Шон. Ее бывший. Если этот ублюдок начнет что— то вынюхивать, я этим займусь.
Джейк хихикает.
— У тебя все плохо, да?
— Я влюбляюсь в эту девушку. Черт, я, возможно, уже. Я действительно не знаю, каково это, так как у меня никогда не было этого раньше.
— Влюбленность похожа на тот момент, когда ты ловишь мяч в воздухе на линии пятидесяти ярдов. Ты оглядываешься назад и видишь орду крутых парней, идущих к тебе, но включаешь скорость и убегаешь. Быстро. Быстрее, пока ты в конце концов не доберешься до конечной зоны. За исключением того, что тебя все еще прижимают к земле тремя двухсот фунтовыми гирями каждая, так что ты не можешь дышать, и тебе больно. И все же это лучшее чувство в твоей жизни — знать, что ты добился успеха.