Проглотив свою печаль и страх, я добираюсь до своей спальни. Эван спит на спине на том, что я считаю его стороной кровати. Его грудь обнажена, волосы растрепаны, а губы едва приоткрыты. И все же я замечаю, как он хмурит брови, как будто даже во сне он не может найти настоящего покоя.
Мое сердце колотится в груди, как таран, когда я снимаю халат и вешаю его на спинку стула. Пробираясь на другую сторону кровати, я откидываю одеяло и проскальзываю внутрь.
Эван не шевелится. Нет, пока я не подползаю к нему и не закидываю ногу на его ногу, а руку на его живот.
— Ммм, закончила писать, детка? — Эван бормочет, очевидно, не помня, что произошло ранее этим вечером.
Я вздыхаю и устраиваюсь поудобнее.
— Я люблю тебя, и мне так жаль, Эван, — шепчу я, нуждаясь в том, чтобы он не только знал это, но и чувствовал это до мозга костей так, как чувствую я.
Его тело застывает в моих объятиях, и мое сердце сжимается, а в горле пересыхает.
Он убирает мою руку, отталкивает мою ногу и садится, откидываясь на спинку кровати. Через несколько секунд на моей тумбочке загорается лампочка, и я действительно вижу последствия своего предательства.
Его глаза уставшие и покрасневшие, под ними темные круги, которых раньше не было. На его лице написано страдание.
Эти надоедливые слезы возвращаются с удвоенной силой, когда я сажусь, скрестив ноги.
— Мне нужно, чтобы ты позволил мне говорить.
Он качает головой, и его челюсть сжимается.
— Сэди.
Я протягиваю руку и хватаю его за бедро.
— Пожалуйста. Когда ты облажался, я позволил тебе высказаться. Если тебе не нравится то, что я собираюсь сказать, ты можешь вышвырнуть меня из моего собственного дома.
Это заставляет его губы подергиваться, но он продолжает молчать.
Я сглатываю, выпрямляю спину и смотрю прямо ему в глаза.
— Ты прав. Я все испортила. Большую часть времени. Сначала я даже не понимала, что делаю. Авторы постоянно черпают вдохновение в своей жизни.
Он делает движение, чтобы заговорить, но я слегка прижимаю два пальца к его губам и качаю головой.
— Это не оправдание, и это не меняет того факта, что я была неправа.
Я шмыгаю носом, когда две слезинки скатываются по моим щекам.
— Это было так неправильно. Когда ты ушел, мое сердце осталось с тобой, потому что теперь оно принадлежит тебе. Я отдала его тебе, и я никогда не захочу его вернуть.
— Сэди, детка… — шепчет он, звуча эмоционально опустошенным.
— Нет! Мне нужно, чтобы ты знал, что я сделала это не нарочно. Я говорила тебе, что у меня была долгая борьба с писательским блоком. Затем этот горячий футболист переезжает в соседнюю комнату во время пандемии, и бац! Муза вернулась. Честно говоря, я понятия не имела, что наша собственная история любви разыграется таким образом, но все прошло так хорошо, что я просто продолжала идти вперед. И ты прав, это почти пересказ нашей истории, и я не хочу, чтобы случайные люди знали, как мы встретились и полюбили друг друга. Люди, которые важны для нас, знают, да. Не весь мир. Это слишком личное, слишком особенное. Как будто отдаем им частичку своего сердца. Я не понимала этого, пока ты не нарисовал для меня эту картину.
Еще больше слез льется, когда он протягивает руку, но я отступаю, встаю с кровати и беру его халат.
— Не уходи, милая. — Его голос надломлен и полон желания.
— Я не такая. Я тебе кое— что принесла. — Я вытаскиваю флешку из кармана, подхожу к его стороне кровати и протягиваю руку открытой ладонью. — Я хочу, чтобы у тебя было это. Это единственный сохранившийся экземпляр книги. Я удалила все остальные. Я отдаю его тебе. Я никогда не опубликую это. Никогда, — задыхаюсь я. — Пожалуйста. Я опускаюсь на колени, готовая умолять и умолять за моего мужчину. — Просто не позволяй этому стать нашим концом, потому что я не думаю, что смогу это пережить. Не после того, как у меня была любовь всей жизни.
— Поднимайся сюда. — Эван тянется ко мне и сажает к себе на колени.
Я оседлала его и рыдаю, уткнувшись ему в шею.
— Я так сильно люблю тебя. Я не могу потерять тебя. Я никогда не захочу потерять тебя.
Он прижимает меня к себе так крепко, что мы, возможно, слились воедино. — Ты не потеряешь меня. Никогда, Сэди. Ты моя, а я твой. После того, как я был без тебя этим вечером, я больше никогда не хочу испытывать это снова. Ты стала частью меня.