— В смысле, не открываю? — уточнила тихонько, потому что Лукия на руках спала.
Что-то сегодня у них не так шло, то ли настроение подвело, то ли тревожило малышку что-то, но она лишь на руках спала, а в любом ином случае начинала хныкать. Даже новое кресло, которое и правда нередко теперь их выручало, сегодня не помогало. К маме малышка хотела и только «на ручки».
— Я тут уже минут десять трезвоню под дверью! — все с тем же возмущением заявил Павел. — Нам нужно обсудить вопрос по продаже квартиры, если не забыла. Или передумала уже и решила про семью вспомнить? — в конце его тон даже как подобрел, будто он готов был ей шанс предоставить.
Настя аж фыркнула от неожиданности такого подхода.
— А ты о семье часто вспоминал за те месяцы, пока по бабам чужим шастал? — не повышая голоса, уточнила. Так, просто для общего понимания ситуации.
— Настя… — Павлу хватило совести виноватых ноток добавить в голос. — Я понимаю, что мой поступок и поведение выглядят ужасно…
— Они и по сути ужасны, Паша, не только на вид, — не собиралась разводить тут долгие диспуты о морали. — А на мне сейчас слишком большая ответственность, чтобы дважды на одни и те же грабли наступать. Поэтому отвечу сразу: я не готова говорить о том, чего нет, то есть, о нашей семье. И теперь даже не уверена, что такое понятие было. Потому что, когда это семья, мужчина не бросает жену за два месяца перед родами. Ты и сам понимать должен, не дурак же, — отозвалась Настя тихо и без злости или обиды. Ей уж точно уже не на что обижаться, судьба с избытком одарила. — Так что у нас, видимо, просто общее направление какое-то имелось, удобство, привычка. А когда появились малейшие сложности, не так удобно стало, ты и ушел. Я в чем-то не права, Павел? — было интересно, как он воспринимает это все.
— Слушай, а ты можешь открыть, и мы толком поговорим обо всем?! — недовольно огрызнулся муж. — А то я почти тебя не слышу!
— Не могу, мы с Лукией переехали, я не… в той квартире, — по привычке собиралась «дома» сказать, но…
Отучала себя, наверное, да и правда в том, что здесь, с Андреем, она уже себя в большей степени дома ощущала.
Прижала сопящую во сне Лукию к груди покрепче, с удовольствием ощущая и тепло дочурки, и даже ее тяжесть, хоть спина и имела на этот счет свое мнение. Да только разве это имело значение? Сейчас уже точно знала, что есть куда более ценные для души моменты. А спину потом разомнет, когда Андрей вернется.
— К нему переехала? — как-то сумрачно пробурчал Павел, быстро сопоставив очевидные факты.
Странное настроение будто протянулось между ними через эту телефонную связь. И не чужие вроде, но и близкими людьми уже их никак не назвать.
— Ты рассчитывал, что я останусь там после того, что устроил? — не отрицая этого предположения, уточнила Настя. — Чтоб ни расслабиться, ни отдохнуть не могла, ожидая, пока ты снова явишься кричать? Спасибо, мне этого хватило в первые дни после твоего ухода. И потом, Андрей же предупредил: хочешь что-то обсуждать, ту же продажу, звони сначала. Никто не обязан тебя сидеть и ждать, Павел. У тебя своя жизнь, ты это четко дал понять, у нас — своя. Все люди взрослые, адекватно должны уже уметь себя вести… — она не упрекала, да и голос все еще не повысила.
Просто хотелось, чтоб этот запоздалый подростковый бунт прекратился и он вспомнил, что взрослый мужик. Ну и прекратил ее жизнь пытаться запустить в центрифугу своих хотелок.
— Так что, точно все? Уверена? — все еще с претензией в голосе уточнил Павел.
А Настя против воли тихо засмеялась.
— Разве это я точку ставила, Паш? — уже без всякой обиды уточнила, тихонько начав укачивать заворочавшуюся дочку… про которую Павел так ни разу и не вспомнил, кстати. — Хотя я тебе сейчас даже благодарна… Не знаю, долго ли мы еще вместе были бы, не психани ты в тот момент, но я не хотела бы потерять еще год или два, не имея этого счастья, которое теперь с любящим своим человеком рядом узнала и прочувствовала… Так что я рада, что ты ушел тогда. Хотя мне было безумно тяжело и страшно, и обидно первые дни… Но теперь я просто счастлива рядом с Андреем, и все. Уверена, — быть может, не стоило с таким счастьем говорить, но оно само в голос пробивалось, как весной трава через промерзшую землю и лед дорогу себе находит.
Андрей для нее и солнцем весенним, и теплом стал, научив заново верить другому человеку.
Вот только Павел, кажется, к такой постановке вопроса не был готов. Просто взял и бросил трубку.
Ну… так себе поступок, конечно. Отложив мобильный, Настя пожала плечами и улыбнулась дочери, сонно приоткрывшей свои глазенки, начавшей сразу улыбаться и агукать. Видимо, сон настроение улучшил.