— Идет. Здорово! — откликнулась Адел.
Бен обратился к отцу:
— Пап, где моя кепка, не видел?
Тот только развел руками.
— Понятия не имею, парень.
— Кажется, я видела ее в гостиной, надетой на кастрюлю, — сказала Адел, и они отправились на поиски.
Но Крейтон остановил их вопросом:
— Да, кстати, а что у нас будет на ужин?
Лица детей просветлели.
— Бифштексы, — крикнул Бен.
— Спагетти, — еще громче отозвалась Адел, ткнув парня кулаком в ребра.
— Пусть будут еще и спагетти, — покорно согласился он.
— И я не против. — Широким жестом Крейтон указал им на кухню. — Тут вы найдете все необходимое.
Огонь в глазах обоих подростков мгновенно погас.
— У-у, ты всегда хочешь заставить нас готовить, — проворчал Бен, напялив кепку по самые брови.
— Зато вы едите все, что пожелаете, — заметил его отец. — Увидимся позже.
— Пока, — ответствовали дети, покидая кухню.
Элма почти не заметила их ухода. Недавняя сцена настолько потрясла ее, что она ни о чем больше не думала, кроме как об ужасных словах сестры. Уставившись в пол, она молила Бога, чтобы Кеннет не заметил боли, застывшей в ее глазах.
— Она не хотела вас обидеть. — Его голос прозвучал на удивление мягко. — Дети порой бывают так эгоистичны.
— Вам лучше знать, — резко произнесла она, взглянув ему прямо в глаза. — Вы не лучше их — так же безответственны. Как можно позволять им жить подобной жизнью?
Тень прошла по лицу мужчины, тут же сменившись улыбкой.
— Ну вот, вы опять за старое. Хотите снова разочаровать меня? — Она вздрогнула, но он не дал ей времени возразить: — Мисс Селби, мы живем здесь, руководствуясь очень немногими правилами. Если хочешь есть — пойди приготовь себе, хочешь постирать одежду — сделай это сам. Понятно?
— Понятно.
— Отлично. А сейчас я вас покину ненадолго.
Когда он вышел из кухни, сердце Элмы ушло в пятки. Ну и в историю втянула ее сестренка! Его жилище напоминало дурной сон, и она не представляла себе, как из него вырваться. Навести же здесь порядок сможет только бульдозер. Засучив рукава, она для начала принялась собирать грязные тарелки.
— Что это вы затеяли? — раздался из гостиной раздраженный голос.
— Мою посуду.
— Оставьте все как есть.
— Я отказываюсь жить в этом бедламе.
Крейтон возник в дверях, и его сдвинутые брови свидетельствовали о самой настоящей ярости.
— Имейте в виду, я обычно не объясняю свои поступки малознакомым людям. Не говоря о том, что у меня есть причины жить так, как я живу.
— Причины?! — воскликнула Элма. — Буду рада услышать хотя бы одну, объясняющую, в чем прелесть жизни ленивой крысы.
Ее раздражало упорство, с каким этот непостижимый человек отстаивал свои взгляды.
— Вам предстоит провести здесь только неделю. Не вмешивайтесь в мою жизнь. Тронете хоть одну тарелку — будете спать на берегу.
— Там, по крайней мере, чисто.
— И изморозь по ночам, — просто сказал он, стараясь не потерять над собою контроль. — Второго предупреждения не последует. Оставьте в покое меня и мой дом.
Элма почувствовала себя абсолютно потерянной.
— Вы сумасшедший, знаете?
— Состояние моей психики вас не касается, как и состояние моего жилища. Вас и Адел никто сюда не приглашал, имейте это в виду, — отрезал он.
Она сделала шаг вперед, не желая быть козлом отпущения.
— Ах, мы еще и нежеланные гости!
— Говорите только за себя. — С этими словами он вышел из кухни.
Как бы там ни было, в его суждениях имелся свой резон. Это его дом, и хозяину нельзя отказать в праве жить в нем, как ему заблагорассудится, хотя бы и по-свински. Почувствовав себя побежденной, Элма оперлась локтями о кухонный стол, случайно столкнув на пол пустую консервную банку, противно прогрохотавшую по полу. Сквозь стиснутые зубы у Элмы вырвалось совсем не дамское словцо.
— Однако и язычок у вас, — донеслось из комнаты.
Лицо женщины залила краска стыда. Ей в голову не приходило, что он может услышать.
— Надеюсь, это вас обрадует: довести человека до такого состояния, что ничего не остается, как от души выругаться, — громко сказала она в свое оправдание.
— Воистину — от души. — Хлопок входной двери оповестил о том, что Крейтон вышел на веранду.
Элма заставила себя обойти дом, и от проведенного осмотра у нее сжало горло. Теперь она точно знала, что за скрытый изъян таил этот странный человек: Крейтон Кеннет был невообразимым неряхой. Упрямым, несгибаемым, зацикленном на самом себе неряхой. Ясно, почему Бен и Адел обрели здесь подлинный рай. В отличие от Элмы, попавшей в ад.