— Никаких слухов в конторе не будет. Они обе возвращаются домой. Шестнадцатилетняя нуждается в хорошей порке, а ее сестра…
Последовала пауза, прерванная нетерпеливым Эзрой:
— В чем же? В чем нуждается старшая сестра, босс?
Элма неслышно повернула дверную ручку — последнее препятствие на пути к спасению, но охватившее молодую женщину любопытство заставило ее задержаться. В чем же она нуждалась, по мнению Крейтона Кеннета?
Нависшая тишина становилась невыносимой. Хотела бы Элма видеть сейчас выражение его лица! Как обычно, задумчивое? А может, с плотоядной улыбочкой он толкает адвоката в бок, дескать, сам понимаешь?..
— Она нуждается в возвращении домой, — произнес наконец Крейтон, его голос почти заглушался воем ветра.
— Ты убежден, что именно это ей нужно, или тебе кажется, что ее отъезд прежде всего нужен тебе? — В голосе Эзры не осталось и следа недавней дурашливости. — Если хочешь знать мое мнение, мне показалось, что именно сейчас в твою жизнь могут войти неизвестные тебе прежде мягкость и тепло… Знаю, знаю, — добавил он быстро, как будто собеседник захотел возразить, — ты будешь пытаться уверить меня, что слишком занят! Но, босс, дружище, никто на белом свете — даже ты — не может быть счастлив, вертя миллионами в одиночестве. Тебе нужна женщина.
Звук приближавшихся шагов заставил Элму отпрянуть от двери.
— Заткнись, Мак! Где там твои бумаги на подпись? — услышала она рев Крейтона.
Перед тем как мужчины вошли в дом, Элма едва успела добежать до гостиной, спотыкаясь о сваленное там и сям барахло. Остановившись, чтобы перевести дух, она поздно сообразила, что зря не нырнула прямо в свою спальню. Элма буквально вжалась в стену, надеясь, что мужчины не догадаются о ее присутствии. Вскоре до нее донеслись обрывки разговора:
— Что здесь стряслось? Боже мой, Крей, это место выглядит так, словно…
— Заткнись, — свирепо прошипел Крейтон, — или я буду вынужден…
— Уволить меня. Уже слышал, — ответил адвокат. Затем раздался звук, как будто кто-то споткнулся, и Эзра вскрикнул не своим голосом: — Проклятая зверюга! Что, черт побери, делают эти дикие звери на…
— Это северные олени, городская ты штучка. Разве десять лет жизни вдали от Нью-Йорка тебя ничему не научили?
— Северные олени? А, ну да. Сейчас в каждом доме увидишь на кушетке оленей. А где вы держите ваших слонов? Своих я предпочитаю держать в серванте с восточными безделушками и посудой.
— Ты или откроешь наконец свой вонючий кейс, или я заставлю тебя его проглотить, — мрачно пообещал Крейтон. — Повторяю, у меня сейчас нет настроения перекидываться с тобою дурацкими шуточками. Где эти контракты?
Элма вздрогнула, выслушав их перебранку. Значит, то, что жилище Кеннета напоминает городскую свалку, для Эзры по крайней мере в новинку. Поняв это, она еще больше уверилась в том, что Крейтон действительно ставит на детях какой-то безумный эксперимент. Безумный, ни на что не похожий — и пока безуспешный.
Прислушиваясь к шуршанию бумаги, Элма рискнула высунуть нос из своего убежища. Мужчин и ее разделял только книжный шкаф, угрожающе накренившийся над заваленным каким-то барахлом кофейным столиком. Сейчас или никогда, решила она и проскользнула незамеченной в спальню.
Пятью минутами позже Элма уже закончила паковать одну из сумок Адел, добавив туда свои вещи, и приступила ко второй. Собрать и уложить все было невозможно, даже имей она больше времени и находясь в более спокойном состоянии. Одежда сестры была слишком мятой и разбросанной по всем комнатам.
Элме не терпелось покинуть остров, но какой-то червячок сомнения внутри нее заставлял ее задуматься. Нет, не столько поспешный отъезд с острова расстроил ее, сколько форма, которую избрал Крейтон, указав им на дверь. Его решительность в выпроваживании сестер Селби, доставивших ему столько хлопот, была выражена подчеркнуто резко.
Застегивая сумку, Элма бормотала про себя:
— И прекрасно, мистер Сделка-В-Одиннадцать-Миллионов-Долларов! Я сгораю от нетерпения побыстрее покинуть ваш остров. И не нужно мне приказывать! Не осталась бы здесь, даже если бы вы попросили прощения, если бы умоляли меня, если бы даже предложили все свои одиннадцать миллионов!
— Вы что-то сказали, мисс Селби?
Элма резко обернулась, Крейтон стоял в дверях.
— Что-то о прощении и мольбе?
Испугавшись, что была услышана, Элма смерила гиганта испытующим взглядом и быстро придумала отговорку:
— Я только пыталась вспомнить эту популярную песенку, ну, знаете, там еще поется о…
— Прощении и мольбе? — повторил он свой вопрос.