– Добрый, добрый, когда не достают глупыми вопросами.
– Вы меня убьете?
Брякнула я. Он открыл рот но так и не нашёл, что же мне ответить, поднялся и скрылся за перегородкой. Я всегда знала, что я сильная… Но судьбе это неизвестно, поэтому она с удовольствием проверяет меня на прочность… Он ушел, я не знала, вернется ли он.
Хорошо хоть свет не выключил. Минут тридцать, я прибывала в одиночестве, и успела себя запугать до такой степени, хоть головой с разбега об стену бейся. Пот, холодными струями стекал по позвоночнику. Услышав шаги, я вжалась в стену, затаила дыхание, вознесла мысленно молитву, господи защити меня. Шаги стихли за перегородкой, я приоткрыла один глаз, потом второй и смогла убедится, что нахожусь по-прежнему в одиночестве. Женщины вообще-то способны на всё, особенно в двух случаях: когда есть, за что бороться, и когда уже нечего терять! Умные мысли иногда приходят в мою голову. Я взяла себя в руки, у страха, как известно глаза велики, и раз тебя не убили сразу, есть шанс отсюда выбраться. Надо только все обдумать, правило себя повести и воспользоваться ситуацией. А для этого стоит прикинуть, на кого из моих похитителей сделать ставку. Я стала прокручивать в голове некий план, то есть не план вовсе, но так было спокойней, ведь если есть цель, это уже полдела. Осталось за малым, начать двигать к этой самой цели. Ну в данных обстоятельствах, двигать сильно сказано, а вот мелкими перебежками, да и то желательно ползком, в самый раз.
Мое заточение стало чуть разнообразней, парень, что поил меня водой, кстати звали его Васей, выступал в роли прислужника. Установил в дальнем углу ширму, поставив там ведро, и пяти литровую канистру с водой. Получилось что-то вроде санузла. Руки мне развязал, приносил поднос с едой по три раза на день, чем не тюрьма, не весело дума я, кормят, поят, все как положено. Одно хорошо, раз думают о моих удобствах и пищи насущной, значит справлять меня в мир иной, не спешат. Сколько я пробыла в заточении, я понятия не имела. Дневного света не видно из-за отсутствия окон. Да и время посмотреть не где. Пыталась считать количество трапез, но вскоре сбилась со счета. Плюнула на это, и стала приглядываться к Василию. Разговорчивым его не назовешь, но кое-что полезное для себя узнала. Находились мы на Заброшенной ферме, что в пятнадцати километрах от города. Ферму забросили лет десять назад, когда очередной ее владелец вбухав все свои средства на постройки и подвал, прогорел из-за эпидемии свиней. В стране тогда был такой бич, «свиной грипп» называется. Выставили на торги, да так ни кто и не позарился, а хозяин помер лет через, сем. Про ферму и вовсе забыли. В радиусе пяти километров не было ни чего кроме дачных участков, и то обитаемыми они были только с весны по осень. А зимой сюда ни кто не ездил. Место выбрано грамотно, если тут кого убить или заживо запереть, так найдут не скоро, если вообще найдут. Так же Василий обмолвился, что сторожить меня остаются по трое. Остальные в городе и сюда приезжают только сменить друг друга. Ага, значит, что мы имеем. В течение суток на ферме помимо меня всего четыре человека. Наверняка дежурят по очереди, пока остальные спят или телек смотрят, один обходит территорию. От меня, пакостей не ждут, раз руки развязали да еще рядом не сидят, раз я не слышу голосов. Надо было на что-то решаться, Вася почти ручной, что только с руки не ест. Необходимо направить его мысли в нужном мне направлении. А как это половчей устроить стоит подумать. И я оставшееся время до очередной трапезы думала, и кое-что надумала.
Когда в очередной раз Вася принес мне еду, я спросила, легко так, без нажима:
– Васенька друг мой, сколько мы с тобой уже знакомы?
– Неделя будет завтра.
Уже кое-что, значит неделю как я тут обретаюсь.
– Ну вот, уже неделя, а ты все меня сторонишься. Хоть задержался бы подольше, поболтали бы о том, о сем. Ты вот мне про себя совсем ни чего не говоришь.
Обижено надув губки, посмотрела на Васю.
– А чего говорить? Живу как все.
– Как же, как все, все твои вон в город ездят, а тебя мне в прислужники оставили. Тебе разве не обидно? Или ты не из местных?
– Почему это не из местных?
Искренне обиделся он.
– Местный я, так сказать в седьмом колене как местный.
– А что ты Василий, тогда тут безвылазно сидишь? Разве в городе тебе не интересней?
Вася задумался, и с подозрением на меня покосился, а я пока он чего дорого не надумал, добавила:
– Вот у тебя, наверняка, есть любимая девушка? Есть, по глазам вижу. Так вот я и спрашиваю, почему ты тут со мной сидишь неделю целую, а к ней не ездишь. Я просто думаю, заменить тебя, на вечер, другой уж могли бы. Что ж это за товарищи. Сами по домам, а ты мучайся. Ты только не подумай ни чего, я ж так по-дружески спросила.