Машина Леонардо неслась по шоссе, скрываясь в ночи. А на моем лице внезапно появилась слеза, которая стала медленно скатываться вниз...
Часть III.
Новый Авалон (прошлое Максима).
Твои глаза – есть чистый жемчуг океана.
Твои слова, как пение изящной, тонкострунной арфы.
Твой голос – звучание весеннего дождя и ветра.
Твой лик подобен солнечному свету, что затмевает всю планету.
Безусловно, ты, нежный порыв души моей, достойна лучших сравнений. Ты – это тихая мелодия ветра, сияние далёкой звезды, волнующее звучание лета и шепот морской волны. Ты – целый мир, бурлящий поток из чувства и лавы, горящий костёр и яркое пламя!
Глава I. Новые встречи.
Снег, закручиваемый ветром, опускался на землю, заметая только что оставленные следы на асфальте. Сугробы с обеих сторон улочки, по которой я шел, порой достигали в высоту половины человеческого роста. Зима буйствовала...
И как же, наверное, тяжело приходилось дворникам, вставая с самого утра, одеваясь как можно теплее, натягивая на руки толстые перчатки, идти и очищать эту улочку, по которой вскоре будут шагать пешеходы, нескончаемым, серым, безжизненным потоком...
Слева от меня, тянулась дорога, а по ней уже проносились, гудя автомобили. Каждый спешил по своим делам, и совсем не обращал внимания на окружающих.
“Черт...” – хмуро пронеслось в моей голове.
Настроение было совсем плохим и ещё больше испортилось из-за разыгравшейся с утра вьюги. А тем временем, снег хрустел у меня под ногами. Холодный ветер, ледяными порывами бил в лицо, отчего порой трудно становилось дышать. В такие моменты, казалось, словно внутри у меня лёгкие, на миг замерзают, инстинктивно сжавшись.
“Черт...” – повторила, недовольная мысль.
Повернув в сторону, я очутился возле светофора. На нем загорелся зелёный свет. Быстро перейдя дорогу, перед остановившимися автомобилями, вдоль зебры, я очутился на противоположной стороне. Как обычно, под ногами от стоптанного снега было скользко.
- Ну, вот и университет... – тихо проговорил я, посмотрев на серое здание впереди себя.
Оно имело небольшой, отгороженный металлическим забором дворик с крохотной парковкой для автомобилей. Подозреваю, что только для преподавательских машин. Хотя, собственно, обычным киевским студентам автомобиль не угрожал... Так что по большому счёту мне было все равно.
Я зашагал возле металлического забора, направляясь к входу во двор университета.
“Рановато что-то сегодня” – пронеслось в моей голове, - “надо было чуть позже выйти”.
Зайдя во двор, я, широко ступая, последовал к ступенькам, которые вели к входной двери в серое здание университета. Став подниматься по ним, мой взгляд практически сразу же остановился на Тане... Она была моей сокурсницей. С первого года учимся вместе, а о друг друге практически ничего не знаем. Кому-то может показаться странным, но это правда. Возможно, из-за того, что она была замкнутым человеком по своей природе? А может, потому что мне до неё никогда не было дела?.. Хотя, подозреваю, что могли существовать и другие причины.
“И почему я о таком думаю?” – как-то отрешённо пронеслось в голове.
Таня стояла на нижней ступеньке с правой стороны от меня. Глаза её были закрыты, а на лицо падали тонкие снежинки, и тут же таяли. Щеки Тани играли нежной лиловой краской, напоминая два замёрзших, словно покрытых льдом цветка.
“Чарующее...” – пронеслось в моей голове, и я невольно остановился.
Мой взор приковался к её небольшой, можно сказать миниатюрной фигуре. Присмотревшись, я с удивлением, впервые осознал, что у неё очень тонкая кожа, словно хрупкий пергамент. Должно быть, мороз доставлял ей большие хлопоты. К тому же ей, вероятно, приходилось сильно мёрзнуть в непогоду.
“Так почему же она здесь стоит? На таком холоде?” – с долей сожаления, и какой то заботы пронеслось в моей голове.
На её лице читалась умиротворенность, поэтому вполне могло сложиться впечатление, что она в этот момент находиться где-то очень далеко.
Сама Таня была одета в длинное, черное пальто, что практически полностью скрывало её хрупкую фигуру. А на ногах виднелись такого же цвета ботинки. Небольшая сумка на плечах с белыми цветками заканчивали не богатую картину её убранства.
“И откуда на ней столько черного?” – подумал я, невольно впиваясь глазами в черты Таниного лица.
“А... Она же когда-то была в готической субкультуре!” – немного рассердился я сам на себя из-за своей забывчивости, - “Вот откуда у неё осталась такая одежда с преобладающим черным цветом...”.
Все-таки я что-то о ней знал и помнил. Это неожиданно приподняло мне настроение.