— Не очень. А если тебя интересует, существуют ли девушки-кентавры, то да. Как-то же они размножаются. — Барт снисходительно усмехнулся, видимо, считая её совсем непролазной дурочкой. — Между прочим, кентавры очень любят женщин, в смысле человеческих. Я даже знаю одну счастливую пару.
— Но как же?.. — невольно вырвалось у неё. Мария сразу же покраснела, проклиная себя за свой длинный язык.
— Я тебя понял, — отозвался Барт, многозначительно на неё посмотрев. — Мы на эту тему с Модестом не разговаривали. Но, видимо, с этим у них всё прекрасно. Тогда бы за ними не бегали толпами женщины… Но тебя сейчас должно волновать совсем другое.
Повисла напряжённая пауза. По всей видимости, её спутник не знал с чего ему начать, а она опасалась его об этом спрашивать. Ведь, судя по его интонации, ожидать чего-то хорошего ей не стоило…
— У меня есть шанс вернуться? — тихо спросила она у Барта.
— Вряд ли. Не для того мой Хозяин вытаскивал тебя из реального мира.
— А для чего я ему понадобилась?
— Когда-нибудь я расскажу тебе и об этом. Сначала ты должна пройти курс по выживанию, как я это называю. А ещё раньше ты должна узнать о нашем мире как можно больше. В то время как тебя, похоже, волнует лишь мой симпатичный четырёхногий друг… — с сарказмом заметил Барт.
— Кретин! Сам надо мной постоянно подсмеивается, а потом требует от меня какой-то серьёзности!
Барт резко остановился и буквально пригвоздил её к земле своим тяжёлым недобрым взглядом. Понимая, что сболтнула лишнее, Мария застыла и опустила виновато глаза.
— Как ты меня назвала? Между прочим, за подобное оскорбление колдуна из Высшей Ложи полагается смертная казнь. Когда наконец до тебя дойдёт, что ты находишься в другом мире? Где нет богатого папочки, и где ты сама будешь отвечать за свои проступки? И зачем я с тобой только вожусь?! С избалованной пустоголовой девчонкой, у которой мозгов не хватает даже на то, чтобы ценить собственную жизнь!
Мария смотрела на него с неописуемым страхом, и её единственным желанием сейчас было — очутиться где-нибудь в другом месте, а ещё лучше в своей комнате, в своём мире…
Она и не догадывалась, что этот хладнокровный и сдержанный на вид мужчина может потерять над собой контроль. Видимо, его самолюбие и мужское эго не выносило подобного обращения.
— Я тебя заведу в замок с чёрного хода, не хочу, чтобы кто-нибудь увидел тебя в таком виде. Ужин тебе принесут в твою комнату, а уже с завтрашнего дня будешь кушать за общим столом вместе с другими членами семьи, — сухо поведал ей Барт, даже не глядя в её сторону.
Мария окинула взглядом своё платье, недоумевая, чем же оно ему не понравилось. Ведь это было эксклюзивное творение от ведущего модельера с мировым именем, и стоило оно целое состояние! Его ей специально купили для той вечеринки, откуда она…
Воспоминания сразу же всколыхнули тоску по дому, по родителям, особенно по маме. Но Мария тут же взяла себя в руки, чувствуя, что ещё немного и она расплачется как маленькая. А ей очень бы не хотелось предстать перед Бартом в таком виде.
— Если я буду кушать вместе с семьёй твоего хозяина, значит, меня сюда берут не в качестве прислуги, — задумчиво произнесла она вслух.
— Слава Великой Магии! Если есть логика, значит, есть и мозги. А я подумал, что ты безнадёжна, — отозвался Барт. — Обращаться на людях ко мне будешь, как полагается — уважительно, называя меня учителем. Наедине можно просто по имени. Я хоть и являюсь в Обломках могущественным колдуном, но ещё не стал напыщенным самодовольным болваном.
Завтра я составлю тебе расписание занятий. С тобой хоть и будут заниматься в замке, как и с девочками, но экзамены будешь сдавать на общих основаниях в колледже. Поблажек не жди.
— С какими девочками?
— С твоими сводными сёстрами — Амалией и Ивонной. Ты войдёшь в эту семью и станешь полноправной дочерью моего Господина — герцога Ленарда.
Глава 4
Они шли по прохладным коридорам замка, и стук её каблучков гулко отражался от величественных стен. Сильно коптящие факелы скудно освещали узкий проход. А через витражные окна закатные лучи солнца почти не проникали, зато радовали глаз своей пёстрой палитрой. Мария любовалась красотой мозаичных картин и в то же время ужасалась кровожадности их сюжетов. В основном на них были изображены рыцари, держащие в руках отрубленные головы каких-то невообразимых монстров. Или же наоборот, чудовища раздирали на кусочки бедных рыцарей.