ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ, ЕСЛИ ВАМ НРАВИТСЯ КНИГА - ОСТАВЛЯЙТЕ ОТЗЫВЫ И СТАВЬТЕ ЛАЙКИ ^^
ВСЕМ ДОБРА И ПЕЧЕНЮХ
Соня
Полинка
Ангелинка
А внешность Влада и Саши исключительно на вашу фантазию.
Глава 5
Это был Ад. Скорая, полиция, спасатели и просто любопытные люди, желающие снять весь процесс спасения утопающей на камеру.
Полинка. Полинка Антонова, моя подруга. Остановка сердца, клиническая смерть. Еле-еле откачали, а еще бы несколько минут — и не успели бы. Мозг вроде бы до восьми минут при клинической смерти живет, а дальше всё — необратимые биологические процессы. В лучшем случае — смерть, в худшем — навсегда остаться овощем.
Скорая ехала долго. Даже очень. Полинку спасали не медики, а спасатели, курирующие эту местность. Тимур порывался остаться на мосту, присутствовать рядом с Полиной. Соня это поняла… и отпустила. Вот так просто.
Мерцалова, похоже, давно догадалась, что Тимка встречается с ней только из жалости. Никаких чувств более дружественных.
Дома я рыдала. Истерика, наверное. Мама пыталась меня успокоить, носила теплые чаи. Гелька сидела тихо в своей комнате, не высовывалась. Отчим даже заходил пару раз, хотел что-то сказать, но так ничего и не сделал.
Звонил Артём. Говорил, что послезавтра Полину можно будет навестить. Еще звонила мама Польки, Лариса Дмитриевна. Она кричала, поливала меня грязью. Винила в том, что стало с Полькой. А я слушала голос хорошей маминой подруги через какой-то апатичный вакуум, даже особо не вникая в суть слов. Вникла бы — разозлилась и зарыдала белугой. Ну, и поругалась бы с Ларисой Дмитриевной.
Приходила Соня. Сидела на краю постели, плакала беззвучно, шмыгала носом. Ей моя мама тоже чай приносила.
Не день, а сплошной кошмар какой-то.
***
Понедельник выдался на удивление молчаливым. Особенно молчал мой класс. А меня коробило то, что вся эта тишина похожа на могильную. Новость про Полину быстро разошлась по всей школе, поэтому про тот инцидент с мостом не знал разве что ленивый. И оделись еще многие в черные. Хоронят как будто.
Тренировки на всю неделю отменила. Сил не было идти заниматься, тренировать других и натянуто улыбаться.
— Перила ей голову сильно задели, — говорил Артём. — И обморожение.
— Переломы есть?
— Да.
Полинка. Глупая-глупая Полинка, ну зачем ты туда полезла?
В процессе фотографирования себя любимой она окрутила ногами железные столбцы. А при столкновении с водой пошла ко дну. Итог: переломанные ноги, ключица, сотрясение мозга и кома.
— Она выживет? — безжизненным голосом спросила я.
Артём молчал.
Конечно, после такого выживают. Но не всегда. Это как онкология — кому-то везет, кому-то нет.
На втором уроке нервы сдали у Сони. Она плакала прямо на истории, хватаясь за голову и качаясь из стороны в сторону. Историк наш, Сергей Андреич, пытался подойти к ней, успокоить, а она царапалась, кричала, орала «Ненавижу!» и просто… истерила.
Одноклассники отнеслись к этому с пониманием, а потому без звуков вышли в коридор.
Тимур курил. Вообще-то он когда-то завязывал, но сейчас выбирался на крышу, теребил нервно сухие никотиновые палочки и ругался, как сапожник.
Каждый переносил боль по-своему.
Артём просто побил стенку. До трещин и испуганного оханья Второго Фюрера.
Помню, я получила двойку по литературе. Стих не выучила. Хотела выучить в воскресенье, но не до того было. Тёма тоже физику что-то нашему не так сделал. Плевать.
Меня выловил Влад. Мой враг взглянул на меня поверх очков (плохое зрение — распространенная проблема современного мира), встряхнул пару раз и предложил свалить с уроков. С чего так? Надо было поинтересоваться, перед тем как я согласилась, но сил не оставалось даже не элементарные вопросы.
Морозов не особо меня трогал. Остановился сначала дома, и, пока я ждала его в машине, двадцать минут копошился в своей берлоге. Потом отвез в лес, на открытую поляну.