Следом за ним тут же кинулись смущенный Альбрехт и запыхавшаяся, не прекращавшая ворчать Ханнхен. Однако Дрозд, который определенно почувствовал близкую поимку, внезапно устремился в сторону балкона и в итоге забрался под столик с раздвижными ножками, притулившись поближе к Ирме, явно прельщенный зазывным блеском ее карих глаз.
Ирма, которая доселе явно неодобрительно относилась к щенкам младшей сестры, на сей раз отреагировала неожиданно. Она наклонилась и принялась щекотать подбородок собачонки, после чего снова распрямилась и обратилась к Ингрэму:
— Он говорит, что понимает — время позднее, пора ложиться спать, но ему не хочется уходить. Вместо этого он хочет прогуляться и приглашает нас составить ему компанию. Ну так как, пойдем? Думаю, это будет очень даже забавно.
Тут же последовал протест шокированной Ханнхен:
— Прогулка?! Фрейлейн, это в такое-то время? В темноте? По лесу? Нет! Нет! А ну пошли, мерзкий пес! Альбрехт, пошевели-ка немного свои старые кости и достань его из-под стола!
Однако Альбрехта уже опередил Ингрэм, склонившийся над щенком. Чуть поласкав его, он перевел взгляд на вечерние сандалии Ирмы, представлявшие из себя сплошное переплетение тоненьких ремешков.
— Ты это серьезно — бродить по лесу в таком наряде? — спросил он.
Ирма проследила за его взглядом.
— Нет, конечно. Я и ехала не в них — в машине у меня есть пара туфель на низком каблуке. Итак, я требую, чтобы ты сопровождал нас в нашей небольшой прогулке.
Ирма уже поблагодарила Вирджинию за вечер, а потому, одарив ее на прощанье холодной улыбкой, выпорхнула за порог, сообщив Ингрэму через плечо, что пойдет сменит обувь и будет ждать, когда он приведет Дрозда.
Отсутствовала эта троица — он, Ирма и щенок — довольно недолго. Менее чем через полчаса Вирджиния услышала, как они вернулись и отвели Дрозда на кухню. После этого в доме на некоторое время воцарилась тишина, тем более не раздалось ни звука, который бы свидетельствовал об отъезде «фольксвагена». Затем наконец внизу послышались какой-то шорох, хрипловатый смех Ирмы и хруст шагов по гравию, и Вирджиния, собиравшаяся уже было задернуть шторы в своей спальне, стала невольным свидетелем весьма живописной сцены, которую, как она позже призналась себе самой, вполне должна была ожидать.
Ну что ж, так ей и надо! Если бы в этот вечер она, следуя давно выработавшейся привычке, оставила шторы задернутыми, то тем самым избавила бы себя от зрелища, когда озаренные безжалостными лучами лунного света руки Ирмы сначала потянулись к плечам Ингрэма, а затем скользнули ему за голову, которую он склонил над ее лицом, и их губы сомкнулись в поцелуе.
А может, она специально дожидалась случая увидеть подобное? Ожидала этого, страшилась, и все же хотела увидеть — как какая-то шпионка? Впрочем, существовал и вполне конкретный ответ на этот вопрос, однако она не хотела признаваться в нем даже самой себе.
Два дня спустя от Пола и Криса был доставлен предназначавшийся Вирджинии букет цветов с приколотой к нему запиской. Позвонила и фрау Клайнхерт, пожелавшая сообщить, какое удовольствие доставил всем им этот вечер, каким очаровательным оказался молодой англичанин, Кристофер Белл, и как хочется Грете как можно скорее увидеться с ним снова. Может, им удастся уговорить его отправиться вместе с ними на уик-энд на их моторной лодке вверх по реке?
При этих словах Вирджиния вновь преисполнилась решимости разобраться, какая же кошка пробежала между Крисом и Лизель, и по возможности положить конец их размолвке.
Выслушав справедливый упрек Вирджинии в том, что она отказалась от приглашения на вечеринку из-за одной лишь ссоры с Крисом, девушка признала свою вину и заявила:
— Я прямо сказала ему, что до тех пор, пока он не возьмет свои слова обратно, я его даже видеть не желаю.
— О Лизель, — принялась увещевать ее Вирджиния, — рано или поздно влюбленные всегда говорят друг другу какие-то непродуманные, а то и просто обидные вещи, после чего считают себя слишком гордыми, чтобы извиниться за сказанное! Но надо же быть терпимее и уметь прощать.
— Я прямо сказала Крису, что он не имеет права верить в подобное или повторять что-то, что не может быть ничем иным, кроме как ложью. Чистейшие сплетни. — И неохотно добавила: — Про… Ингрэма, если хотите знать.
— Сплетни про Ингрэма? — Вирджиния почувствовала, как у нее кровь стынет в жилах. — Что?
Однако, зайдя уже в общем-то достаточно далеко, Лизель затем уперлась и с определенной долей логики заявила, что если она повторит то, что ей сказал Крис, то тем самым примет на себя часть его вины.
Лишь повстречав Криса в городе и переговорив с ним, Вирджиния наконец поняла причину упорства девушки.
В тот день Вирджиния первой увидела Криса. Когда она свернула на боковую улочку, он как раз садился за один из столиков уличного кафе.
Вирджиния сбавила шаг, размышляя над тем, хочет ли она встретиться и поговорить с ним. Судя по всему, она слишком долго раздумывала, поскольку он наконец также заметил ее и, встав, пригласил присесть за его столик. Она подошла и опустилась на предложенный им легкий стул.
Крис заказал для обоих прохладительные напитки, после чего они заговорили — на удивление хором:
— Я хотела увидеть…
— Я рад, что вы…
И тут же умолкли, нервно и робко улыбаясь, после чего Вирджиния, наконец решившись поговорить начистоту, спросила:
— Скажите, Крис, вы ведь не ожидали увидеть Лизель на той нашей вечеринке?
— Нет. Она сама сказала мне, что не приедет.
Вирджиния кивнула.
— Она и мне потом сказала то же самое. Равно как и то, что вы поссорились из-за чего-то сказанного вами — то ли вы что-то сами услышали, то ли повторили, — в общем, про Ингрэма Эша. Так что это было на самом деле?
— А Лизель вам не сказала?
— Нет.
— Тогда и мне не надо говорить.
— А вот мне кажется, что как раз надо, хотя бы потому, что глупо двум влюбленным ссориться из-за третьего человека, кем бы он ни был. Кроме того, Лизель сказала, что все эти россказни относительно Ингрэма — чистейшая ложь, и я, возможно, смогла бы окончательно прояснить ситуацию.
Крис покачал головой.
— Нет, эту ситуацию вы не проясните.
— Почему же?
— Потому что… — Он принялся теребить лежавшую на столике чайную ложку. — О черт бы меня побрал — потому что это касается также и вас!
Вирджиния побледнела.
— Касается меня? Меня и Ингрэма? В равной степени?
— Именно, — с несчастным видом подтвердил он. — Но вы должны знать, это все не от меня пошло. Я просто услышал эти сплетни в одном из баров и пересказал Лизель.
— Понятно, — проговорила Вирджиния и после короткой паузы добавила: — А теперь вы должны будете — кстати, имея гораздо большее на то основание — повторить мне все, что рассказали ей, не так ли?
— Вы станете презирать и ненавидеть меня за то, что я передаю подобные вещи…
— И все же расскажите.
И Крис рассказал.
Глава 8
Когда Крис закончил свой рассказ, снова пошел дождь, рассыпавшийся о землю крупными похожими на монеты каплями. Официантки кинулись убирать складные солнцезащитные зонтики, заносить внутрь кафе мороженое и напитки посетителей, и Вирджиния даже порадовалась этой перемене погоды, предоставившей ей дополнительное время для того, чтобы хотя бы отчасти вникнуть в чудовищный смысл услышанного.