— Нокс. — Она встает и упирает руки в бока.
Я не смотрю на нее. Я видел Нору столько, сколько должен был видеть любой другой человек.
— Где твоя одежда? Знаешь, что? Плевать. Убирайся.
— Я думала, что ты годами играл со мной в недотрогу. — Она подходит ближе.
— Остановись. — Я протягиваю руку.
— Но пока та скучная девчонка из старшей школы не вернулась в город, ты действительно преодолел все препятствия. Ведешь себя так, будто встречаешься с Руби только для того, чтобы заставить меня ревновать.
— Руби далеко не скучная, хотя ты никогда этого не поймешь. У тебя едва ли есть что-то в голове. Но это не имеет значения. Я люблю Руби. Я не хочу тебя и никогда не хотел. Не могу выразиться яснее.
— До сих пор изображаешь из себя не недотрогу. — Она хихикает тонким, как у маленькой девочки, голосом и делает еще один шаг.
— Я предупреждаю, Нора. Остановись.
Она пожимает плечами.
— А что, если нет?
— Нора, не надо…
Она делает еще один шаг, но на этот раз ее нога на высоком каблуке касается только воздуха. Она приземляется в яму с глухим стуком и звуком дюжины гаечных ключей, падающих на бетонный пол.
— Я же сказал тебе остановиться. — Я вздыхаю и смотрю на нее через край.
— Ой! — Она садится прямо, когда банка из-под масла опрокидывается и обливает ее. — Что такое? Нет!
— Сынок?
Я оборачиваюсь, чтобы найти отца позади себя.
— Что ты здесь делаешь?
— Помоги мне! — Нора визжит.
— Это Руби? — Он моргает.
— Нет.
— Эта идиотка давно ушла. А теперь помоги выбраться отсюда!
— Если скажешь еще одно плохое слово о Руби, я зажгу чертову спичку, Нора.
Глаза папы расширяются.
Визг Норы переходит в рыдания.
У меня звонит телефон.
— Нора уже уходит. — Я направляюсь в свой кабинет. — Что могу для тебя сделать, папа?
— У Лоррейн все та же фигура. Все такая же… такая пикантная. Ты меня понимаешь? — Он приподнимает брови.
— Ты проделал весь этот путь до моей мастерской, чтобы рассказать мне о Лоррейн?
— Нет. — Усмехается он. — Я пришел сказать ее внучке, чтобы она оставила тебя в покое, что ты не создан для таких, как…
— Если мне придется ударить тебя, Абнер Лавджой, я это сделаю. — Лоррейн врывается в мой кабинет. — Руби любит твоего сына. А он ее. И если бы ты проводил больше времени с другими людьми, а не сидел взаперти в своем дурацком особняке, ты бы это знал.
— Видишь? — Папа улыбается. — Дерзкая.
Я щиплю себя за переносицу.
— Стоп. Ты разговаривал с Руби?
— Он оскорбил Руби. Я сказала ей уехать, пока он не начал свое бахвальство и глупости, и я надеялась, что она приедет сюда. — Лоррейн оглядывается и видит Нору, которая вылезает из ямы, вся в масле, и все еще шмыгает носом. — Что это? — спрашивает она.
— Ничего. Где Руби? — Мой телефон снова звонит. Я достаю его и вижу три уведомления о безопасности. Руби была дома, включала мой компьютер, а теперь ее нет. Черт.
— Мне нужно идти. — Я хватаю ключи и выбегаю из мастерской, когда папа кричит мне вслед.
— Успокойся, старик. — Лоррейн обрывает его.
— Горячая штучка! — Он смеется.
У меня нет времени на него. Нет времени ни на кого, кроме Руби. Если верить внутреннему ощущению, она, должно быть, достаточно наслушалась от моего отца и насмотрелась на эту идиотку Нору, чтобы сделать неправильные выводы. А если она копалась в моем компьютере? Я с трудом сглатываю. Да, мне нужно многое объяснить.
Идет снег, когда я выскакиваю на улицу и проезжаю несколько кварталов до дома. Когда добираюсь туда, мой почтовый ящик уничтожен, а черный внедорожник отъезжает.
Напряжение скручивается в комок у меня внутри, когда я срываюсь с места вслед за внедорожником. Руби похитили. Но какой идиот посмеет попытаться забрать ее у меня? Мой разум перебирает миллион виновников — ее босс-извращенец, Тодд, какой-то парень в пекарне, который, как я заметил, задержался слишком долго. Каждое имя заставляет крепче сжимать руль.
Я должен остановить их. Обязан. Опять же, водитель непрофессионал. На самом деле, он едет медленнее, чем бабушка в воскресное утро. Что, черт возьми, происходит?
Когда внедорожник замедляет ход, подъезжая к знаку «стоп», я останавливаюсь рядом с ним.
Волна облегчения захлестывает меня, когда я вижу Мерри за рулем и Руби на пассажирском сиденье. Я быстро останавливаюсь перед ними и глушу двигатель.
Когда выхожу из машины, глаза Мерри расширяются, а Руби пытается убить меня взглядом. Однако это не срабатывает, потому что я вижу слезы на ее щеках.