Джули развернулась к двери, но Эрин её остановила.
– Джули? Спасибо, что осталась у нас. Благодаря тебе здесь не так одиноко.
Джули улыбнулась.
– Мне у вас нравится. Честно. Вы с Роджером очень добры ко мне, а Мэтт с Селестой – как брат с сестрой, которых мне так не доставало.
– Значит, ты к Мэтту как к брату относишься?
Джули кивнула.
– Хм... – Эрин опустилась на пол. – Знаешь, я люблю своих детей. Всех и каждого. Просто это тяжело. Мне тяжело быть им матерью.
Джули не знала, что на это ответить.
– Я знаю, что вы их любите. Просто... ложитесь спать. Утром вам станет легче.
Джули на цыпочках прокралась к себе в спальню. У Мэтта было темно, а Плоский Финн охранял вход в комнату Селесты, как королевский стражник – ворота Букингемского дворца. Джули притворила за собой дверь и скинула обувь. Затем подошла к комоду и быстро переоделась ко сну, натянув одну из «парашютных» футболок Финна. Она прикоснулась к истёртой ткани: былая синева её поблёкла и потускнела, а надпись стала едва различимой. «Не забудь дёрнуть». Но это всё же футболка Финна.
Джули забралась в постель с телефоном в руке и отправила ему сообщение. Один раз сегодня она уже рискнула, войдя в лифт, и, хотя он застрял, всё в итоге обернулось к лучшему. Почему бы не рискнуть ещё раз? Нарочито медленно она набрала: «По-моему, я на тебя запала».
Джули положила телефон на прикроватный столик и выключила лампу. Накрыла голову подушкой и попыталась отогнать мысли о пьяных откровениях Эрин, уязвлённых чувствах Сифа и застрявшем лифте. Ну ладно, может, не все мысли о застрявшем лифте.
Жаль, что Мэтт уже уснул. Джули было интересно, захочет ли он позвонить Дане. Она, вообще, в его вкусе? А у него есть этот самый «вкус»? А Джули во вкусе Финна? Иметь свой «вкус» – хорошо или плохо? Из-за него, наверное, не со всяким на свидание пойдёшь. Будешь встречать по одёжке и всё такое.
Звякнул телефон, и Джули чуть не снесла лампу со столика, ринувшись за ним.
«Хорошо. По-моему, я на тебя тоже запал. Давай, не будем открывать этот парашют».
Глава 21
Джули не сводила глаз с экрана. До Рождества всего пара дней осталась, она надеялась было на радостные вести. А что теперь прикажете делать?
Она в пятый раз перечитала электронное письмо от папиного секретаря, но содержание от этого нисколько не изменилось. Заметив, что слова стали расплываться, Джули торопливо утёрла слёзы. «К сожалению, вынужден отменить поездку... невозможно перенести ряд ключевых деловых встреч касательно будущего слияния... свои извинения... в Бостоне в канун Нового года... забронирован на 19:30... сообщите нам... для приобретения билетов на самолёт в Огайо».
Отец только что отменил их совместную поездку в Калифорнию. Но ведь слияние, очевидно, дело важное, и, должно быть, не терпит отлагательств. Надо думать, партнёров не заставишь перенести крупную встречу ради поездки с дочерью. Джули снова смахнула слезинки и ответила: «Ничего страшного. Я всё понимаю. Передайте отцу, что я с нетерпением жду ужина».
Это тебе, конечно, не целые каникулы, успокаивала она себя, но приехать в Бостон накануне Нового года, чтобы повидаться с дочерью, – для отца тоже явный подвиг. И каким-то неведомым образом ему удалось зарезервировать столик в одном из самых престижных и дорогих ресторанов города. Может, получится куда-нибудь сходить в новогоднюю ночь? На выставку ледяных скульптур, концерт, танцевальное шоу, спектакль... Было бы весело.
Теперь, однако, возникло серьёзное неудобство: некуда податься на время зимних каникул. Если признаться маме, что поездка в Калифорнию сорвалась, Кейт откажется от круиза. Её мать заслужила роскошный отпуск в тропиках, и Джули не хотела его портить. К тому же, у мамы наверняка найдётся пара «ласковых» о том, почему отцу пришлось отменить поездку, а Джули не больно-то мечтала их выслушивать. Её отец, в конце концов, тоже ждал этого путешествия. Тут она не сомневалась.
Он же её любит. Она – его дочь.
Конечно, любит.
Но Кейт придумает, как унизить бывшего мужа, и Джули вновь придётся его защищать, потому что мама не понимает отца так же хорошо, как Джули. Он целеустремлён и успешен, и Кейт не в состоянии до конца осознать, какая на нём лежит ответственность. Её родители так сильно друг от друга отличались, что она с трудом себе представляла, как они вообще когда-то сошлись.
Джули вздохнула. Не помешало бы, если б на сочинение запасного плана оставалось побольше времени. Как-никак, уже двадцать первое декабря.
Что ж, о том, что никуда не поехала, она расскажет матери после круиза.
А вот что ей делать теперь? Напроситься к Уоткинсам? Навязываться как-то не хотелось. Не то чтобы в доме наблюдалась грандиозная подготовка к празднику. Селеста пилила Мэтта до тех пор, пока он не отвёз их с Джули за ёлкой, которую, тем не менее, так никто и не подрезал. Чтобы придать дереву хоть какое-то подобие праздничного убранства, Джули сунула под него подарки, заранее купленные ею для всех домочадцев. Никто не обмолвился ни о гостях, ни о планах куда-либо сходить, так что, не считая поздравительных открыток на камине в гостиной и голой ёлки, ничто в доме не намекало на скорое Рождество.
Может, Джули лучше поехать в Огайо и провести каникулы в одиночестве? Но тогда она пропустит ужин с отцом. Можно было бы вернуться в Бостон тридцать первого. Это если ей вообще удастся так поздно достать билет в Огайо. Ну здорово! Бардак какой-то.
Она не хотела ещё больше докучать Эрин и Роджеру своей компанией. Праздник всё-таки семейный. Да, все в этом доме стали для Джули почти родными, но вряд ли это давало ей право приглашать себя к ним на Рождество.
Финн, разумеется, ко «всем» не относился. К нему она едва ли питала сестринские чувства. Её чувства... Вообще-то, она и сама не знала, что это за чувства. Влечение, родство душ, страсть? И, похоже, он испытывал к ней то же самое. Он, понятно, не начал слать длинных романтических писем, где бы изливал ей душу и провозглашал любовь до гроба, потому что тогда Финн не был бы Финном. Он по-прежнему веселил, очаровывал, делился умными мыслями и расспрашивал о ней. Интересовался всем на свете, начиная с того, как прошёл день и что ей нравилось в колледже, и заканчивая тем, чего она хотела от жизни. Но слащавым и банальным он не был никогда.
Письма приходили раз в несколько дней, и она заметила, что вздрагивает каждый раз, когда звякает телефон или раздаётся сигнал компьютера. Как одержимая, она то и дело проверяла его статус на Фейсбуке, надеясь по новым сообщениям понять, что Финн о ней помнит. Вчерашний статус ей понравился больше всех:
Бог Финн
стремится достичь предельной скорости. Присоединяйся!
По таким вот намёкам она догадывалась, что он мысленно с ней. И каждодневных напоминаний в виде писем и записок уже не требовалось. При таких-то безумных разъездах Финн далеко не всегда был на связи, но Джули это устраивало. Они друг друга понимали.
Ну хорошо, она не до конца понимала, что у них за отношения, но эти отношения определённо были. И не просто дружеские. Они никогда не встречались, так что своим парнем она его назвать не могла, но Джули и не тянуло навешивать ярлыки. Что бы их ни связывало, ей это нравилось.
Но теперь ей как никогда хотелось, чтобы Финн приехал. По вечерам, лёжа в постели, она перечитывала его письма и сообщения, листала на экране снимки и представляла, что он делает то же самое. Она ощущала его повадки и настроение в каждой строчке, изучила его так хорошо, что могла практически почувствовать его рядом. Словно знала, что сотворит с ней его присутствие.
Так что она будет его ждать. Потому что когда-нибудь Финн вернётся домой. Когда-нибудь они смогут разобраться, что же у них такое на самом деле.
Джули проверила чат. Финна в сети не было. Она не могла припомнить, где он сейчас. У него такие замысловатые маршруты, что, как выяснилось, лучше даже не пытаться угадывать его передвижения – легче просто подождать, откуда он напишет в следующий раз.