— Я там буду. — Киваю. — Если решите пойти, свистните. Вы вообще надолго в городе?
— На пару недель точно, потом обратно в Москву. Слушай, Леха Жаров тоже в городе. Неплохая компания подберется. — Морозов прижимает к себе встревоженную Туеву. — Скалка, тебя твой препод отпустит?
— Ярослав уже не преподает в университете.
— В универе все облегченно выдохнули? — вставила свои пять копеек Туева.
Она тоже терпеть не может Холодова. Этого засранца может только Скалка, добрая душа, любить. Технично он нам с Любой поменял чемоданы. Гаденыш.
— Элина приедет на твой выпускной? Она по-прежнему в Италии?
Сашка знаком с Бойченко, но, похоже, еще не в курсе.
— Элины не будет. Мы расстались.
— Опять?
— Окончательно.
Неловкая тишина за столом, сочувствующие взгляды, Скалкина уныло ковыряет только что принесенный чизкейк. Морозов понимающе кивает.
— В свободном полете, значит? Или уже…
— Никаких «уже». Брейк. На пару лет, не меньше.
Сашка ухмыляется и еще сильнее прижимает к себе свою Туеву.
— Мне очень жаль, Марат. Я знаю, вы не всегда были вместе, но может…
— Нет, Тамар, — отвечаю так мягко, как только могу. Скалкина просто не знает, о чем говорит. — К этому давно шло. Нам не надо было зимой мириться.
— Но вы же столько лет вместе!
Неисправимый романтик Скалка.
— Шесть лет в общей сложности. Пора и честь знать.
— Ну тогда желаю тебе встретить очень хорошую девушку, Марат. — Тамара слегка дотрагивается своим бокалом до моего. — Я верю, что так и будет! Обязательно.
Так не будет, Тамар. Мне обычно стервы достаются, а очень хорошие девочки просто проходят мимо, даже не узнав. Правда, Люба?
Глава 4
Я не была здесь четыре года, а город ни капельки не изменился! Все на своих местах, как и прежде. Второй день хожу с мечтательной улыбкой, на меня даже люди оглядываются на улице. Я танцевать готова! Как же я соскучилась! По своим одноклассникам бывшим, по учителям, по школе, даже по незнакомым людям, а главное — по совершенно особенной атмосфере, которая возможна лишь в одном-единственном месте на земле. Там, где ты родился и вырос.
Ноги сами привели меня в наш старый двор. На старенькие качели, которые лет десять, наверное, тут стоят. Мы с мамой сняли квартиру недалеко отсюда, люблю наш район. Столько воспоминаний!
— Метла?! Ты? — громкий окрик в спину, и я инстинктивно вжимаю голову в плечи. — Любка? Правда, ты?
Ну вот ты и дома, Метелица!
Оборачиваюсь.
Яна. Яна Зарецкая. Три последних года в школе мы с ней за одной партой сидели. А она совсем не изменилась. Такая же высокая и худая, ну разве что кудрявые волосы теперь не такие длинные, но стрижка ей идет.
— Ого! Как же ты изменилась, Любка! — Яна придирчиво рассматривает меня, будто глазам своим не верит. — Ну-ка повернись.
Послушно кручусь на месте, будто не было этих четырех лет и я снова в выпускном классе.
— Супер просто! — наконец, выдает Зарецкая. — Почти красотка. Что делала?
— Да ничего такого. Слушай, я так рада тебя видеть! Забыла совсем, ты же в соседнем доме жила от нас.
Яна обиженно насупилась, а я пытаюсь сейчас вспомнить, когда же мы с ней в последний раз-то виделись.
— На выпускном, Люб. — Яна явно думает о том же. — Нет, серьезно, это ж, получается, так больше живьем мы и не пересекались. Помнишь, ты была тогда еще в каком-то смешном платье и практически сразу убежала после вручения аттестатов?
— Помню, конечно.
Тем летом мама с папой разводились, громко делили меня, машину, дачу, квартиру и деньги, мне было не до выпускного и не до веселья.
— Слушай, а чего мы тут стоим-то? У тебя время есть? Ты насовсем вернулась или как? Давно в городе? Так! Молчи, сейчас все расскажешь. Только не здесь, а у меня. Нет, ты помнишь, как мы зависали чуть ли не до ночи? Ты мне сочинения писала, а я тебе алгебру объясняла.
Яна трещит без умолку, забрасывает меня все новыми вопросами и не дает даже слова вставить. Да, она всегда была такой. Мы никогда не дружили, просто учились вместе и помогали друг другу. Это было выгодно нам обеим. А после школы нам даже в голову не пришло продолжать общаться, общих тем не осталось, да и мы с мамой скоро переехали в Новосибирск. Но я снова здесь, хочу учиться в магистратуре, так что самое время восстанавливать прежние отношения.
— Значит, юрист? Никогда бы не подумала. — Янка недоверчиво фырчит. — Слушай, я же помню, как ты до класса шестого к доске выходить отказывалась. Стеснялась. Стишок рассказать перед всеми — ты рот открыть боялась. Какой из тебя юрист?