Костя разорвал поцелуй, и я едва не застонала в голос, теперь от разочарования. Губы покалывало и пощипывало, они слегка припухли от напора темного мага, и я невольно облизнула их, не в силах оторвать взгляда от серебристо-черных омутов напротив. Господи. Всего один поцелуй, и я готова сдаться на милость победителя. Что этот мужчина со мной делает? Может, магию применяет? Ну не верю, что моя столь бурная реакция на него естественная. Костя же, придерживая мою голову за подбородок, медленно обвел большим пальцем рот и так же медленно улыбнулся чувственной, насквозь порочной улыбкой.
— Иди сюда.
Мгновение — и он сел на край кровати, придерживая рукой за талию, и похлопал по коленям.
— Ложись. На живот.
Ой. Этот самый живот подвело от смеси страха перед неизвестностью и предвкушения, я сглотнула, медля, и Костя чуть прищурился.
— Вика-а, — протянул он с отчетливым предупреждением. — Будь послушной девочкой.
Сердце едва не вспорхнуло птицей из грудной клетки при этих словах, и черт его знает, почему изнутри облило вязкой истомой. Все установки, что никогда не позволю ни одному мужчине командовать собой, моментально вылетели из головы при звуках низкого, хрипловатого голоса. Отведя глаза и почему-то отчаянно покраснев, я немного неуклюже легла, как попросил Костя, животом на его колени и ладонями слегка упираясь в пол. Странная, непривычная поза, и я чувствовала себя неуютно. Как… маленькая девочка, которую сейчас будут наказывать, да. Невольно замерла, напряглась, чутко прислушиваясь к происходящему за спиной, но повернуть голову и посмотреть было неудобно.
Горячая ладонь Кости легла на мою попку, медленно погладила, мягко массируя ягодицы. Пальцы скользнули под кружево, пока еще невинно, всего лишь лаская обнаженную кожу, делая ее чувствительной до болезненности. Я глубоко задышала, прикрыв глаза и невольно подставляясь под умелую руку, мышцы расслаблялись, и я готова была замурлыкать, как кошка. Костя едва касаясь провел по пояснице, над резинкой, обвел ямочки, и по спине рассыпались щекочущие мурашки. Если это такое наказание, то с радостью приму его…
— Знаешь, Вик, — задумчиво произнес Северов, не переставая водить по моей попке ладонями. — Тебе придется принять кое-какие правила, — при этих словах я нехотя вынырнула из приятной истомы, пытаясь понять, что он имеет в виду.
Очень мешали, конечно, его пальцы, ласкавшие ложбинку между ягодицами и продолжавшие мягко массировать, превращая мышцы в желе.
— Какие? — пробормотала я, честно пытаясь сосредоточиться на беседе.
В такой пикантной позе это не особо получалось.
— Я не терплю, когда со мной спорят и обманывают, — спокойно произнес он. — Раз уж нам предстоит… сотрудничать, — ушей коснулся довольный смешок. — Усвой это, пожалуйста.
Сотрудничать. Какое обтекаемое определение нашему договору. Я длинно вздохнула, приподняв голову. Ну, не самое сложное, учитывая, что мы будем пересекаться исключительно в постельной плоскости. В мою частную жизнь, надеюсь, Северов не полезет. Зачем ему оно? Ему ведь нужно только мое тело, а не я с потрохами.
— Ага… — лениво отозвалась, а в следующий момент разнеженную ласками попку обжег звонкий и довольно болезненный шлепок. — Ай, — возмущенно вскрикнула и машинально попыталась выпрямиться и перевернуться, упершись в край кровати.
Но рука мага властно прижала к коленям, удерживая, а вторая отвесила следующий.
— А это, чтобы запомнила получше, — мурлыкнул Северов, и ладонь опять мягко погладила, успокаивая горевшую от удара кожу. — Только я решаю, сколько времени ты проведешь со мной, Вика, ясно?
Я резко вздохнула сквозь зубы, глядя перед собой, злость и стыд жгли изнутри раскаленными угольками. Меня. Отшлепали. Как ребенка. Черт бы побрал его с этими играми. Особо больно даже не было, но обидно-о-о…
— Яс-сно, — процедила, понимая, что сопротивляться бесполезно, я сама подписала договор.
— У-умница, — протянул Константин довольным голосом, его пальцы снова проникли под кружево, а через мгновение к ним присоединились… губы.
Мои глаза широко распахнулись, я тихо охнула от удивления, вцепившись в густой мех. Горячие губы на болезненно покалывавшей коже ощущались раскаленными, однако нежные, неторопливые поцелуи не причиняли неудобства, даже наоборот. От них по телу разливалась жаркая слабость, рождая дрожь в самой глубине, и трусики давно стали откровенно мокрыми. Ох… Даже обида от шлепков растворилась во вновь нахлынувшем желании… Костя отстранился, и ладонь опять провела по попке, пальцы помассировали упругие мышцы.