Когда они выехали на площадь Этуаль, Ги, притормозив, повернулся к ней. Сосредоточенное, жесткое лицо.
-- Ну, куда? -- спросил он.
Она колебалась, не зная, что ответить. Затем сказала:
-- У тебя еще остался ключ от квартиры твоего приятеля? Ну того, который уехал к родителям в Тур?
Ги резко крутанул ручку газа, и "Веспу" занесло. Они едва не упали, но все же сумели сохранить равновесие в последнюю секунду.
Он подтащил свой мотоцикл к тротуару, выключил мотор. Резко обернулся к ней. На какое-то мгновение ей показалось, что у него страшный, угрожающий вид.
-- Ты что, пьяна? -- спросил он сурово.
-- Уже нет. Так ключ есть?
-- Нет,-- покачал в отчаянии головой Ги.-- Он вернулся из Тура два дня назад. Что будем делать?
-- Можно пойти в отель,-- предложила Роберта.
Она сама удивилась своей храбрости. Какие слова произнесла сама! Впрочем, разве нельзя?
-- В какой отель?
-- В любой, где нас поселят,-- сказала она.
Ги крепко схватил ее за руки повыше локтей, сильно сжал.
-- Ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь?
-- Конечно,-- улыбнулась она ему. Ей нравилось выступать инициатором в осуществлении их "преступного" плана. Это помогало ей стереть из памяти все неприглядные поступки, совершенные ею этим вечером.-- Разве я не предупреждала тебя, что сама стану к тебе приставать. Ну вот, я и пристаю.
Губы у Ги задрожали.
-- Послушай, американочка,-- сказал он,-- ты просто великолепна!
Роберта думала, что он ее за это поцелует, но он, по-видимому, пока не хотел заходить так далеко -- не доверял себе. Он снова сел в седло и завел "Веспу". Теперь он не гнал, ехал медленно, осторожно, словно вез груз драгоценного хрупкого фарфора по ухабистой горной дороге.
Они колесили по восьми аррондисманам, от одного отеля к другому, но ни один из них не нравился Ги. Увидев перед собой очередной, он вспыхивал надеждой, но она при приближении к нему гасла, Ги качал головой и что-то ворчал себе под нос, стараясь удерживать "Веспу" на средней, крейсерской скорости. Роберте никогда и не приходило в голову, сколько же отелей в Париже! Она уже окоченевала, но стойко терпела, не говоря ему ни слова. Это был город Ги, а в таких делах у нее не было никакого опыта. Если по такому случаю он хотел выбрать отель, который устроил бы его во всех отношениях, то она безмолвно проехала бы с ним полгорода, ни разу не пожаловавшись ни на что.
Они переехали через мост Александра III, помчались дальше, мимо Ансамбля Инвалидов1 по направлению к Фобур Сент-Жермен по темным, узким улочкам, где за высокими стенами маячили громадные особняки. Но даже здесь было просто удивительное множество отелей на любой вкус -- больших, маленьких, скромных, роскошных, ярко освещенных и в полутьме, которые, казалось, дремали при тусклом свете уличных фонарей. Но Ги все это не удовлетворяло.
Наконец, в том районе города, в котором Роберта никогда прежде не была, неподалеку от авеню де Гоблен, на улице, которая, казалось, очень скоро превратится в руины, Ги остановился. Сумеречный свет освещал вывеску "Отель "Кардинал", все удобства". Нигде не указывалось, память какого именно кардинала здесь чтят, но на надписи "все удобства" краска облупилась маленькими чешуйками.
-- Ну вот, наконец, нашел,-- сказал Ги.-- Я слышал об этом отеле от приятеля. Он сказал, что здесь очень хорошо и удобно.
Окоченевшая Роберта с трудом сползла с заднего сиденья.
-- Да, выглядит вполне прилично,-- лицемерно сказала она.
-- Постой здесь, посторожи мотоцикл,-- сказал Ги.-- Я сбегаю и все устрою.-- Он казался каким-то рассеянным и старался не смотреть ей в глаза. Достав бумажник, он вошел в отель, словно человек в толпе на спортивных состязаниях, опасающийся карманных воришек.
Роберта стояла возле мотоцикла, положив, как владелица, руку на седло "Веспы", пытаясь сосредоточиться, как следует представить, что ждет ее впереди. Как жаль, что она не выпила третий мартини! Интересно, будут ли там зеркала на потолке, а на стенах картины Ватто с изображениями нимф? Она о многом слышала в Париже, слышала и об этом.
Нужно вести себя с достоинством, быть веселой и грациозной, непременно красивой. Ведь предстоит такой лиричный и пока неведомый эксперимент.
Почему так долго там задерживается Ги? Большое удовольствие -- стоять на холодной улице, стеречь его мотоцикл. Это действовало ей на нервы. Сейчас ее беспокоила не столько мысль о том, что ей предстоит заниматься любовью,-убеждала она себя,-- сколько практические детали, например, с каким выражением на лице пройти мимо портье в вестибюле. В тех фильмах, на которые ее водил Ги, даже семнадцатилетние или восемнадцатилетние девушки, судя по всему, не обращали никакого внимания на подобные проблемы. Они все были грациозны, как пантеры, чувственны, как сама Клеопатра, и проскальзывали под простыни на кровати так же естественно, словно приступали к ланчу. Само собой, они ведь француженки, и это у них в крови. Ну, Ги тоже ведь француз. Эта мысль ее утешала. И все же впервые за несколько месяцев ей захотелось, чтобы в последний момент рядом с ней оказалась Луиза, и теперь она с сожалением задавала себе вопрос -- почему она, дура, не расспрашивала ее ни о чем, когда та возвращалась очень поздно с любовного свидания, вся переполненная впечатлениями, готовая все ей рассказать.
Наконец Ги вышел.
-- Все в порядке,-- сказал он.-- Владелец разрешил мне поставить "Веспу" в вестибюле.
Ги, взяв свой мотоцикл за ручки, потащил его вверх по ступенькам крыльца через двери в вестибюль отеля. Роберта шла за ним следом, размышляя, не следует ли ему помочь с машиной, так как он тяжело дышал, затаскивая ее по ступеням.
Вестибюль был узким и темным, там горела лишь одна лампочка над головой клерка, сидевшего за конторкой. Это был старый седовласый человек. Он бросил на нее короткий, все понимающий взгляд.
-- Soixante-deux1,-- бросил он. Он передал ключи Ги и вновь вернулся к своей газете, которую развернул перед собой на стойке.
Лифта там не было, и Роберта вслед за Ги мужественно преодолела три лестничных пролета по узкой лестнице. От потертого ковра на лестнице пахло пылью. Ги долго не мог справиться с замком в двери номера 62, он вертел ключом, что-то бормоча сквозь зубы. Борьба все же закончилась в его пользу. Крепко сжав ее руку, он переступил порог комнаты. Она вошла следом, замок поддался.