СЕЭРА. Слушаю, господин Панграцио!
ПАНГРАЦИО. «Слушаю»! это я тебя слушаю!
СЕЭРА. Я нашла.
ПАНГРАЦИО. Что нашла! Говори пояснее!
СЕЭРА. Вашу дочь!
ПАНГРАЦИО. Где она?
СЕЭРА. У себя.
ПАНГРАЦИО. Почему не привела?
СЕЭРА. Вы приказывали найти, а совсем не привести.
ПАНГРАЦИО. Что же это за наказание!? Сейчас я ее сам приведу.
Уходит.
БОЛАРДО. Э, нет. Теперь это не пройдет. Если ее там нет, ты мне сразу подпишешь дарственную на триста акров. (Держит бумагу в руках).
Оба уходят направо. СЕЭРА остается одна.
СЕЭРА. Причем здесь я, если вы между собой никак не разберетесь.
Убегает налево, возвращается с ЗИНФАНДЕЛЬ. Девушки подталкивают сопротивляющегося АРЛЕ КИНО, одетого в розовый свадебный парад с вуалью. То и дело взрываюсь, он едва повышает в туфлях на каблуках.
АРЛЕ КИНО. Кажется, у меня сползают колготки.
ЗИНФАНДЕЛЬ. Глупости, все в порядке. Только не забывай время от времени подкручивать локон.
АРЛЕ КИНО. Зачем?
СЕЭРА. Вот так (показывает). Тогда тебя никто не заподозрит.
АРЛЕ КИНО (пытается повторить). Локон?! А, я забыл, что у меня теперь их полная голова. Ну и ну!
ЗИНФАНДЕЛЬ. Ой, кто-то идет! Бежим скорее!
АРЛЕ КИНО (задерживает СЕЭРУ). Если я подарю ей, ты выйдешь замуж за Арле Кино?
СЕЭРА. А что мне подаришь?
АРЛЕ КИНО. Луну!
СЕЭРА. Вот уж в толк ничего не возьму?
АРЛЕ КИНО. Я подарю тебе мое сердце, цветы, и любовь, и весну!
СЕЭРА. Духи и гребенки — тогда я пойму!
АРЛЕ КИНО. А теперь один поцелуй на прощание –
Целуются.
Не может в любви быть признания!
У-у-у!
ЗИНФАНДЕЛЬ (за сценой). Скорее, Сеэра!
СЕЭРА. Бегу. Прощай Арле Кино. Не забывай меня!
Вручает ему бурдюк и убегает.
АРЛЕ КИНО. Прощай… (крутит на палец локон). Разве такое забудешь?.. (Другой рукой крутит вилкой спагетти в миске).
Входит ГРИНЬОЛИНО. Видит АРЛЕ КИНО (Зинфандель).
ГРИНЬОЛИНО. О, что я вижу! Нет, это мираж! Зинфандель! И одна! Значит не надо никого убивать! (К Арле Кино — Зинфандель). Дорогая, вы доказали, что вы само совершенство! Я шел сюда, чтобы положить на алтарь нашей любви… (опрокидывает стакан вина). Заверение в нерушимости моих чувств к вам!
АРЛЕ КИНО. Ах, нерушимости! (Накручивает на вилку спагетти, собирается есть). Может быть хотите спагетти?
ГРИНЬОЛИНО. Какие могут быть спагетти! Ну присядьте рядом, прошу вас! Можно я налью вам вина?
АРЛЕ КИНО начинает нервно крутить локон. Чтобы его не узнали, он погружается в задумчивое молчание, лишь изредка прерывая его возгласами под нос «Хмм», «ах», «э — э-э», «да — да», «хорошо», что дает ему время на обдумывание следующего поступка. Молчание сопровождается набором лишенных логики жестов: он кладет голову на плечо ГРИНЬОЛИНО, кокетливо играет глазами, любовно перебирает его волосы. Пока ГРИНЬОЛИНО отвлекается на эти знаки внимания, АРЛЕ КИНО успевает поправить колготки, подтянуть сползающую грудь, затянуть потуже корсет и т. д.
ГРИНЬОЛИНО (душится вином как духами). Знаешь, дорогая, я буду говорить тебе «ты», глупо было бы сомневаться, что ты меня любишь. У меня было столько женщин, что для меня не секрет, как меня можно любить. Я не злопамятен, я все прощу. Даже эту ночь, которую ты провела с Арле Кино. Вот негодяй! Если я только его когда-нибудь встречу…
Хочет погладить ногу АРЛЕ КИНО, которую тот поспешно убирает.
АРЛЕ КИНО. Хочу конфет! Дай мне конфет!
ГРИНЬОЛИНО. Сколько страсти!.. Чего сегодня, среда? Если среда? Я скажу «да» и мы поженимся!
АРЛЕ КИНО хватает за руку не в меру пылкого ГРИНЬОЛИНО.
АРЛЕ КИНО. Нет, четверг! Чья это рука — твоя или моя? (… и отпускает его руку в спагетти).