Пролог
Август, 1577 год
Лорд Блисс умирал. Это был медленный, хотя и безболезненный процесс, и сейчас, когда лето подходило к концу в аромате яблок и астр, он понял, что времени у него осталось немного. Если он и сожалел о чем-нибудь, так это о том, что оставляет после себя только одного наследника, единственную дочь, Эйден. Вот она сидит возле его кровати, занятая вышиванием, его дорогая и покорная дочь, немой упрек его эгоистической, глубокой любви к ней. Конечно, Эйден давно следовало бы быть замужем. Он, однако, был не в состоянии расстаться с ней, со своим чадом, которое он любил больше всего на свете.
Он так долго ждал ее рождения. С ней были связаны все его надежды. То, что родилась девочка, можно было легко простить, потому что ее мать должна была подарить ему других детей, сильных сыновей, под стать их здоровой дочери. Когда же других детей не последовало, это оказалось несущественным, потому что дочь вместе с женой заполнили его сердце. И сейчас, когда ей предстояло остаться одной, его тревожило ее будущее.
Позаботится ли о ее счастье королева, которую он просил посмотреть за своим бесценным ребенком? Когда он отчетливо понял, что умирает, он написал своей государыне, вверяя судьбу Эйден ее заботам, умоляя Елизавету Тюдор позаботиться о том, чтобы его дочь смогла благополучно выйти замуж за хорошего человека, по крайней мере равного ей по происхождению. Только недавно он получил ответ, в котором выражалось бесстрастное согласие выполнить его последнюю волю. Тем не менее он почувствовал большое облегчение.
Он оставлял свою дочь наследницей огромного состояния, заключающегося и в землях, и в деньгах. Однако состояние состоянием, но он не забывал, что род его совсем незнатный. Большинство выгодных браков обговаривалось, когда дети были еще в колыбели, и, к своему сожалению, он обнаружил, что люди знатного происхождения соединялись с себе подобными. А кроме того, Эйден нельзя было назвать красивой. Нет, она становилась хорошенькой, когда прилагала к этому усилия. Однако чаще всего ее волосы были растрепаны, как у сорванца, а лицо было грязным гораздо чаще, чем чистым. Когда он выговаривал ей по этому поводу, она смеялась и отвечала: