— Держись крепче! Мы порядком задержались. Оливия прильнула к конской шее, и животное галопом понеслось мимо вершины утеса и дальше, через холм Святого Бонифация.
Прямо над деревушкой Вентнор, раскинувшейся на берегу бухты, Энтони остановил гнедого, спешился и снял Оливию.
— А фермер не хватится своей лошади?
— Нет, он знает, что ее взял я. Я оставил ему знак. — Энтони повел коня на луг, где уже паслись коровы, и, шлепнув его ладонью, отправил щипать траву.
— Знак? Какой знак? — Оливия почему-то просто сгорала от любопытства. Энтони рассмеялся:
— Перекрещенные палочки, если тебе это так интересно. Иногда мне приходится без предупреждения пользоваться имуществом или гостеприимством островитян. Зная, что это я, они не поднимают шума.
— Ты считаешь себя островитянином? — Она послушно шла вслед за ним по тропинке.
— Нет, для этого надо родиться и воспитываться здесь. Я же родился за много миль отсюда.
— Где?
Он оглянулся на нее через плечо.
— В Богемии.
— В Богемии!
— Странное место рождения, правда? — Услышав, как вдруг зазвенел его голос, Оливия почувствовала, что коснулась запретной темы. Тем не менее она продолжила расспросы:
— Ты там вырос?
— Нет, я вырос на противоположной стороне Солента, — буркнул он. — «Чайка» находится на главной улице деревни. Мои люди должны быть уже в пивной.
Он ускорил шаг, и Оливии стало ясно, что расспрашивать больше не стоит. Тем более что ее вновь охватил страх.
Деревенская улица была пустынна. Рыбаки, наверное, проверяли сети в бухте, жители еще спали. Тем не менее входная дверь «Чайки» оказалась открытой.
— Стой здесь. Лучше, чтобы тебя пока никто не видел. Ты не очень-то похожа на члена моей команды, — сказал Энтони и красноречиво взъерошил ее темные волосы.
— В противном случае я не могла бы служить наживкой для Брайана, — заметила Оливия, тряхнув головой.
Энтони улыбнулся ей через плечо и зашел на постоялый двор.
Девушка осталась на улице одна. Взгляд ее невольно остановился на закрытых ставнями окнах постоялого двора. За одним из них спал Брайан Морс. Он пытался убить ее отца там, в Роттердаме. Вероятно, только Фиби спасла мужа от гибели. Кейто считал, что убил Брайана на дуэли, правда, он не удостоверился в этом, не добил раненого. Хладнокровное убийство было не в его правилах. А Брайан Морс, оказывается, выжил и вернулся, чтобы мучить свою сводную сестру, как мучил ее в детстве.
Больше никогда, вспомнила Оливия слова Энтони и, поежившись, сунула руки в карманы. Больше никогда.
Трое из команды «Танцующего ветра» сидели вместе с Адамом на табуретках у стойки бара. Энтони кивнул им, и они ответили ему тем же. Иссохший и морщинистый старик тотчас наполнил всем кружки и что-то проворчал себе под нос.
— Ну что, старина, мы вытащили тебя из постели? — бодро спросил Энтони, бросая горсть монет на стойку.
Лицо старика скривилось в подобии улыбки, он радостно сгреб монеты.
— Ага, хозяин, только это уже не в первый раз.
— И осмелюсь предположить, не в последний. — Энтони опустился на табурет. — Я слышал, у тебя постоялец?
— Ага… — Лицо владельца «Чайки» помрачнело. — Такой скряга!
— Он снимает комнату наверху? — Энтони кивнул в сторону лестницы.
— Лучшая комната в доме. Прямо у лестницы, — сказал старик. — Замучился бегать вверх-вниз на его зов. И хоть бы какая благодарность!
Энтони сочувственно прищелкнул языком.
— Налей мне пинту портера, Берт. — Тот послушно отмерил пинту пива и поставил кружку на стойку бара. — Мы были бы тебе очень благодарны, если бы ты приготовил нам завтрак.
— Похоже, вы хорошо потрудились этой ночью. — На лице Берта отразилось любопытство.
— Ага, остановили мародеров, — ответил Адам. — Пришлось как следует попотеть.
— Проклятые мародеры! — Берт сплюнул на опилки у себя под ногами. — Со вчерашнего вечера остался пудинг с кровью и клецки с нутряным салом.
— Подойдет, если подогреешь, — кивнул Адам. Берт шаркающей походкой отправился на кухню.
— Ну, что теперь? — обратился Адам к Энтони.
— Оливия уговорит нашего приятеля открыть дверь комнаты, а мы схватим его. Придется воспользоваться твоим плащом, Дерек, — больше завернуть не во что. Вокруг бочонка с элем за стойкой намотана веревка. Захватите ее. Свяжете мерзавца, заткнете ему рот и незаметно унесете из деревни. А затем я дам ему сонное зелье. — Энтони похлопал себя по карману.
— Кто этот малый? — поинтересовался Адам.
— Возможно, когда-нибудь я тебе и расскажу, — нахмурился Энтони.
— А может, я и знать ничего не захочу, — пробормотал Адам. — Пора за дело. — Он многозначительно посмотрел в сторону кухни, где вовсю гремел горшками Берт.
Энтони кивнул и вышел за Оливией.
— Он наверху, в комнате у самой лестницы. Поднимись и постучи в дверь. Позови его, пусть узнает твой голос. Мы встанем у тебя за спиной.
Оливия вновь подняла глаза на закрытые ставнями окна и задумалась; меж ее густых бровей пролегла морщинка.
— Ты знаешь, какое у него окно?
— Судя по тому, что я знаю о постоялом дворе, оно должно быть в центре.
— Тогда у меня есть идея получше, — произнесла она. — Я буду кидать камешки в ставни, пока он не проснется. Ему придется подойти к окну и посмотреть, в чем дело. Когда он увидит меня, я позову его, и он выйдет, чтобы спуститься вниз. Ему никуда не деться.
— Ну, если ты полагаешь, что так будет лучше… — хмыкнул Энтони.
— Да. По крайней мере я останусь здесь. — Оливия нагнулась и подобрала с земли большой круглый камень. Она бросила его в закрытое ставнями окно Брайана с такой силой, что зазвенели стекла.
Энтони удивленно вскинул бровь и вернулся в дом.
— Готовы, джентльмены?
Матросы неслышно поднялись по ступенькам и прижались к стене по обе стороны от двери Брайана.
Снаружи Оливия с воодушевлением продолжала бомбить окно негодяя. Потребовалось четыре камешка, чтобы окно распахнулось и в нем появился одетый в ночную рубашку Брайан Морс. Он мало, чем напоминал того человека, которого она помнила: седые волосы, изборожденное страдальческими морщинами лицо… Но его глаза ничуть не изменились, рот остался прежним; она вновь почувствовала всю силу исходящей от него злобы.
— Что здесь происходит, черт побери? — сердито спросил он. — Проклятый мальчишка! Что ты делаешь?
— Пытаюсь разбудить тебя, Брайан, — ласково произнесла Оливия. — У меня сообщение от лорда Ченнинга. — Брайан уставился на нее, медленно соображая.
— Оливия!
— Она самая. — Девушка насмешливо присела в реверансе, что в ее одежде выглядело особенно нелепым. К своему изумлению, она обнаружила, что происшествие ее забавляет. Точно такие же ощущения она испытывала, когда подсыпала ему в эль измельченный александрийский лист, отчего ему часами приходилось просиживать на ночном горшке.
— Поднимайся сюда!
Оливия покачала головой и рассмеялась ему в лицо:
— Я не такая дура, Брайан! Встретимся на улице. У меня очень важное сообщение от лорда Ченнинга.
Брайан отошел от окна, и Оливия двинулась в прохладный полумрак прихожей постоялого двора. Прислушиваясь, она замерла; сердце ее бешено колотилось. Он обязательно спустится вниз, обязательно.
Все произошло очень быстро. Послышался сдавленный крик, а затем шаги на лестнице. Тяжелые шаги. Мимо нее тотчас прошли трое мужчин с каким-то огромным кулем в руках, а затем исчезли за углом.
Энтони и Адам медленно спустились вниз.
— Все в порядке? — спросил Энтони, коснувшись ее щеки.
— Да.
— Так вы будете завтракать или нет? — донесся из пивной жалобный голос.
— Да, только теперь нас всего трое, — весело ответил Энтони, обнял Оливию за плечи и легонько подтолкнул вперед.
Берт посмотрел на спутанные черные волосы, женскую фигуру, обтянутую узкими штанами и камзолом, и молча швырнул на стойку три тарелки.