Вообще-то, ее не устраивала вся сложившаяся ситуация. Она не планировала проводить ночь в незнакомом доме, в компании малознакомых людей. Она думала, что они побудут на «пленере» пару часов и вечером вернутся обратно в город. Как же она теперь?… Чтобы не расплакаться, пришлось до крови прикусить губу.
– У вас что-то случилось? – послышался голос Клима. Он поставил на землю корзину с провиантом, подобрал упавшую папку, смахнул с нее пыль, протянул Алисе.
– Случилось, – фыркнула Даша. – Вот эта, – она невежливо ткнула в Алису пальцем, – боится ночевать с нами под одной крышей!
– Я не боюсь. – Алиса вцепилась в свою папку, как утопающий в спасательный круг. – Я просто думала…
– Она думала, – перебила ее Даша, – что мы прямо сегодня вернемся обратно. Представляешь?
Клим смерил ее удивленно-задумчивым взглядом, спросил:
– Прям сегодня? А зачем?
Алисе вдруг стало стыдно. Ну что же она, в самом деле, ведет себя как маленький ребенок? А она же не маленькая, ей почти восемнадцать. И вообще, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. А родители вернутся только завтра вечером. Может быть, она успеет их опередить. О том, что случится, если не успеет, подумать было страшно, и Алиса не стала об этом рассуждать.
– Все в порядке, – сказала она решительно, и даже нашла в себе силы улыбнуться. – Я могу вернуться в город завтра.
– Да? – В голосе Клима ей почудилось разочарование. – А то, если хочешь, могу проводить тебя до стоянки такси. Тут недалеко.
– Климушка, – вмешалась в разговор Даша. – Аля ведь уже сказала, что может вернуться обратно завтра. Тем более что ты сам, – она сделала ударение на слове «сам», – просил, чтобы я уговорила ее поехать с нами. Не нужно быть таким чудовищно застенчивым, лучше покажи Але свою хижину.
Клим кривовато усмехнулся – Алиса уже заметила, что все улыбки у него вот такие, кривовато-ироничные, во всяком случае, те, что адресовались ей, – поднял с земли корзину с провиантом, сказал:
– Ну, пойдем, что ли?
«Хижина» Клима оказалась огромной, двухэтажной. На первом этаже – каминный зал с мягкими кожаными диванами, пушистым ковром, акварелями на стенах и самым настоящим камином; кухня и столовая с длинным дубовым столом, за которым с легкостью разместилось бы два десятка гостей; бильярдная и библиотека. Были еще какие-то подсобные помещения, но Клим их показывать не стал, сразу увлек Алису на второй этаж, по пути забрал ее папку, зашвырнул на каминную полку. На втором этаже располагались спальни и гостевые комнаты.
– Ну, вот так и живем, – сообщил Клим, заканчивая экскурсию по своим владениям.
– Да, – сказала Алиса просто, чтобы хоть что-нибудь сказать.
Они стояли на террасе, широкой лентой опоясывающей весь второй этаж. Клим курил, а Алиса смотрела на открывшуюся панораму: тихую речушку в обрамлении старых, но еще крепких верб.
– Там неплохой пляж, – сказал Клим. – А выше по течению – хороший клев. Мой отец – заядлый рыбак.
Клим стоял, облокотившись о перила, вполоборота к ней. От приятных воспоминаний его лицо сделалось мягче, даже линия подбородка утратила присущую ему категоричность, в чертах появилось что-то мальчишеское. Алиса улыбнулась. Нет ничего плохого в том, что она воспользовалась гостеприимством этого человека. Видно же, что в глубине души он добрый, а все остальное – и кривоватая усмешка, и проскальзывающее в серых глазах раздражение – это наносное. Просто в его мире так принято: скрывать все самое хорошее как можно глубже. Наверное, люди этого мира очень ранимые, вот и придумывают такие странные способы защиты. Хрупкий и очень необычный мир. Алиса улыбнулась еще шире.
– Тебя нравится? – Оказывается, пока она предавалась философским рассуждениям, Клим успел докурить и теперь рассматривал ее с доброжелательным любопытством.
Она тут же смутилась, залилась краской, сорвала с переносицы очки, принялась протирать совершенно чистые стекла. А он продолжал смотреть – она кожей чувствовала его взгляд.
– Тут очень красиво, – выдавила Алиса из себя, закашлялась и выронила очки.
Очки упали на асфальтированную дорожку с тихим хрустом, не оставляющим надежды на то, что все обошлось и стекла остались целы.
– Упс, – сказал Клим и криво усмехнулся.
– Ой, – сказала Алиса и перегнулась через перила.
Нельзя сказать, что у нее была такая уж сильная близорукость, многие девушки в таких случаях предпочитают обходиться вовсе без очков. Алиса была исключением. Очки давали ей возможность отгородиться от внешнего мира. Когда она их надевала, появлялась стойкая иллюзий уединенности и некоторой отстраненности. Кто-то сказал, что глаза – это зеркало души, и вот уже несколько лет Алисе удавалось скрывать свою душу от посторонних за стеклами с отрицательными диоптриями. А сейчас, в самый неподходящий момент, ее оптический щит сломался…