— Давайте уйдем отсюда, — предложил я Саре.
Она без колебаний последовала за мной. Когда «Бьюик» уже тронулся с места, она сказала:
— Я обожаю автомобили, особенно с откидным верхом.
Сара потянулась, как в плохом фильме, вытянула ноги и откинула свою хорошенькую, белокурую кукольную головку на спинку сиденья. Внезапно я почувствовал к ней отвращение за то, что она сидит там, где мне хотелось бы видеть Алекс. Я спросил грубо и без обиняков:
— Зачем ты сделала пластику?
Она резко повернулась ко мне. Даже в темноте салона я заметил, как застыло ее красивое личико. Она молчала. Я продолжал настаивать:
— Что заставляет вас всех так безжалостно кромсать себя?
Она прикоснулась к моему колену и тихо произнесла:
— Если вы пригласили меня только для этого, то лучше высадите меня на первой же стоянке такси.
— Извини, — сказал я, — мне очень жаль… Но, согласись, это же глупо — всем стремиться быть похожими друг на друга. — Не скрывая раздражения, я добавил: — Я презираю Мэрилин, эту маленькую еврейку, которая стыдится своих корней. Почему вы все так легко опустились на дно помойки, которая называется американской мечтой?
— Я тоже еврейка, но не стыжусь этого.
— Но тогда почему вы все хотите быть похожими на… ну, не знаю… на голландок или шведок? Эти ваши обесцвеченные волосы…
Я гнал машину все быстрее и быстрее, не обращая внимания на сигналы светофоров. «Успокойся, — приказал я самому себе, — ты ведешь себя, как последняя сволочь».
— А вот и такси! Остановите!
Голос Сары прозвучал твердо и уверенно; в ней не осталось и следа слабости.
— Послушайте, — сказал я, смущенный ее неожиданным отпором, — не сердитесь на меня… сейчас в наших отношениях с Мари возникли ужасные проблемы.
— И вы оскорбляете меня по той причине, что у вас проблемы с женой? Остановите, я выхожу здесь!
Просто невероятно, до чего может доходить моя, как бы поточнее выразиться, отчаянная и почти торжествующая озлобленность по отношению к женщинам! Это черта характера… или, возможно, признак отсутствия характера, как представляется мне теперь, по прошествии времени, когда знаю все свои слабости. Но в те годы, когда жизнь казалась мне враждебной стихией, я был убежден, что наделен абсолютной бесчувственностью и, стало быть, способностью осуществить свой любой замысел. Да, именно так, железной бесчувственностью. «Ничто не возбуждает меня больше, чем процедура доведения женщины до самого края ее собственной бездны, — утверждал я, упиваясь словами, которые мог изрекать лишь этакий „железный“ человек. — Вы когда-нибудь пробовали подвести женщину к границе абсолютной пустоты? — говорил я актерам, с которыми мне доводилось выпивать после спектакля. — Я имею в виду не слезы и истерику, а ту последнюю черту, за которой начинается пропасть безумия. — Мне нравился такой прием в стиле патетики Арто[31]. — Вот тогда-то самое нежное, самое восхитительное существо мироздания — ибо для меня Женщина именно такова — вдруг преображается и выпускает свои знаменитые коготки… а иногда — со мной такое случалось — достает из сумочки дамский револьвер. — Смех среди моих приятелей актеров. — Скажите-ка мне, вы хоть раз в жизни видели перед собой шипящую кобру с раздутым капюшоном, которая стоит на хвосте, изготовившись к смертельному броску? И я не видел. Зато видел кое-что похуже. Мне случалось играть на нервах некоторых особ, доводя их до того самого крайнего предела. Вам приходилось спать с одержимой женщиной? Вам приходилось спать с демоном? А вот мне приходилось! И не раз! Иногда могут потребоваться годы, чтобы уничтожить женщину. Это зависит от внутренней силы каждой. Для некоторых достаточно всего нескольких минут, и вот они уже на краю пропасти. С другими придется повозиться, и тогда вы познаете всю глубину ужаса. Объяснить это невозможно. Вот так! Когда женщина отличается особой закалкой, я это сразу чувствую. Тогда я не тороплю события; я оттачиваю свое оружие и с наслаждением отыскиваю слабые места в ее защите. И напротив, когда попадаются простенькие дурочки, я трахаю их, так сказать, походя, между делом. Но разве для дона Жуана смысл заключен в траханье? Дон Жуан не трахает, дон Жуан проходит сквозь женщин, чтобы совокупиться с Люцифером. Вы скажете: вот еще одна бредовая идея о доне Жуане. И вы будете правы!..» И дальше в том же духе. Как все слабаки, еще не познавшие себя, в те годы я мог нести подобную чушь ночи напролет.
— Высадите меня! Высадите меня здесь, немедленно! — кричала крошка Марс. Она приоткрыла дверцу, и я понял, что, если тут же не приторможу, она без всяких колебаний на ходу выскочит из машины. Ее решимость произвела на меня впечатление, и я даже слегка оробел:
31
Антонен Арто (1896–1948) — французский писатель, поэт, драматург, актер театра и кино, художник, драматург и киносценарист, режиссер и теоретик театра, новатор театрального языка, посвятивший жизнь и творчество вопросу о новом обосновании искусства, его места в мире и права на существование. Арто разработал собственную театральную концепцию, называемую «театр жестокости» («крюотический театр»).