Выбрать главу

Наконец мы нашли совершенно мрачную маленькую сельскую гостиницу… и, конечно же, без большой комнаты на четверых, на что я так рассчитывал… хотя предложенные нам комнаты сообщались между собой через дверь, которую можно было оставить открытой. К отвратительной пище добавились продавленные кровати, клопы и комары. Едва ли во всей «французской глубинке» можно было найти уголок более отсталый и необжитый. Однако неожиданное событие подлило масла в затухающий костер нашего веселья. Пока мы ужинали в общем зале, из кухни через окошко для передачи блюд за нами наблюдал небольшой мальчонка. Судя по всему, его очаровала Алекс, и он не сводил с нее круглых глаз. Хозяйка гостиницы, которая подавала еду, сказала:

— Вон там, в окошке — наш малыш, он узнал мадам Олиду.

К тому времени наш смех заметно поутих, но после этих слов мы буквально взорвались хохотом. Покачиваясь, словно пьяные, и захлебываясь смехом, от которого на глазах выступали слезы, мы поднялись в наши смежные комнаты. С чем было связано наше бурное веселье? Все очень просто: как раз тогда огромной популярностью в народе пользовалась Далида — певица с пышной золотисто-каштановой шевелюрой, ее знали даже сопляки, прятавшиеся за кухонными окошками. В то же время конкуренцию Далиде в плане известности составляла фирма, производившая в послевоенные годы колбасные изделия. Существует ли до сих пор колбасная фирма «Олида»? Впрочем, это не имеет никакого значения. Но на тот момент эта комическая путаница позволила нам перенести хорошее настроение в наши комнаты, дверь между которыми мы распахнули настежь, чтобы иметь удовольствие продолжать шутить на тему Олида-Далида, не сходя со своих кроватей. Нам всем, конечно же, был известен этот тип постоялого двора: когда-то в нем останавливались «Жак и его хозяин»[61], их разговоры с хозяйкой все еще витают среди грязных стен, которые не перекрашивались с тех самых пор. Так мы и провели эту ночь: до самого рассвета били комаров и вспоминали «Фаталиста». При этом выяснилось, что нас с Шамом объединяло страстное увлечение этим подобием «Тысяча и одной ночи», которое два столетия тому назад Дидро поместил на задворках «французской глубинки», куда по воле случая занесло и нас на нашем «Бьюике».

— Интересно, а как путешествовал бы Дидро в наши дни? — громко спросил я, чтобы быть услышанным в другой комнате. — Может, тоже на «Бьюике»?

В представлении Шама это было, скорее, довоенное «Рено», ассоциировавшееся у него со старым домашним халатом. Что касается Алекс, то она видела классика за рулем «Симки 5». По мнению Мариетты он ездил бы на мотоцикле с коляской, груженой книгами и письменным прибором.

— А Жак и его хозяин… тоже на «Бьюике»? Или на «Панаре» с передним приводом?

— Нет, Жак и его хозяин на «Роллс-Ройсе»! — выразила свое мнение Мариетта, тогда как воображение Алекс нарисовало эту парочку в салоне «Гочкиса» с откидным верхом, тянущего на буксире прицеп с их лошадьми.

— Ну, а дон Кихот и Санчо? Для славного идальго подошел бы ржавый остов «Бьюика», прозванный Россинантом, а для тянущегося следом толстячка Санчо — крохотный трехколесный мотороллер-грузовичок итальянской фирмы «Азино»…

Мы еще долго хохмили на тему средств передвижения литературных персонажей и их влияния на облик большинства «плутовских» романов, случись им сменить родную эпоху на нынешнюю. Обмен репликами, летавшими от одной кровати к другой, создавал атмосферу восхитительной близости, которая запросто могла бы объединить нас четверых на одной кровати, чтобы и дальше смеяться и шутить, не повышая голоса. Но к моему разочарованию Алекс и Шам вскоре заснули, как и Мариетта, свернувшаяся калачиком рядом со мной.

Едва за окном забрезжили первые проблески нового утра, как во дворе диким голосом заорал петух. Не выспавшийся и оттого раздраженный, я поднялся, ухитрившись никого не разбудить, и вышел во двор гостиницы — скорее это был двор фермы, украшенный кучками навоза, сломанными тележками, заброшенными сошниками плугов… На капоте «Бьюика» спал, свернувшись клубком, здоровенный котяра, а облезлый дворовый пес, встав на задние лапы и поскуливая, пытался дотянуться до него. Скрип когтей, царапающих сверкающую краску моей машины, привел меня в бешенство. Подхватив с земли камень, я изо всех сил швырнул его в псину, но, конечно же, промахнулся, чего не скажешь о правом крыле «Бьюика», на котором осталась заметная вмятина. В этот момент за моей спиной раздался звонкий веселый смех. Я обернулся — свидетельницей моего броска была юная и прехорошенькая девчонка, работавшая на кухне. Прогнав собаку и кота, она попросила разрешения посидеть в машине «совсем чуть-чуть, просто так, чтобы посмотреть»… Получив мое согласие, она без всяких церемоний устроилась на переднем сиденье и тут же попрыгала на нем, испытывая на мягкость. Меня подкупила такая непосредственность девушки, я сделал вид, будто готов выполнить любой ее каприз, и завел тяжелую машину. «Бьюик» медленно выкатился со двора и углубился в узкие деревенские улочки.

вернуться

61

«Жак-фаталист и его хозяин» — роман Дени Дидро, работа над которым продолжалась с 1765 по 1780 г., т. е. до самой смерти автора. В данном случае Резвани имеет в виду персонажи романа — слугу Жака и его хозяина.