— Сайли?! — не веря своим глазам, прошептал Бенедикт и, подойдя к мерину, положил руку на его лоснящуюся мускулистую шею. Сайли с любовью ткнулся носом в плечо хозяина. Растерянный и сбитый с толку, молодой человек осмотрел старого друга и убедился, что тот в полном порядке и не пострадал в переделке.
— Но где вы их нашли? — Бенедикт посмотрел на кобылу, потом на Джулитту, и снова перевел взгляд на Сайли.
— Мы купили их на ярмарке, — ответила Джулитта. — Барышник сказал нам, что приобрел их у баскского торговца.
Бенедикт горько усмехнулся.
— У торговца? Скорее, у баскского головореза. Наверно, на здешнем рынке продается немало лошадей, полученных ценой крови паломников. — Отвернувшись, он прижал ладонь к теплой шее Сайли. — Я видел, как она умерла. Слава Богу, быстро, почти мгновенно. Но ее глаза смотрели на меня и тогда, когда она падала замертво. Я ничего не мог сделать… Ничего… — Его голос задрожал, пальцы вцепились в лошадиную гриву. Усилием воли Бенедикт подавил порыв повернуться и заключить Джулитту в объятия. Ему казалось, что только она могла понять и утешить его. Но он не решался шагнуть к краю пропасти. Стоявшая у него за спиной Джулитта молчала, ощутив опасность мгновения. Затем послышался шорох соломы. Оглянувшись, Бенедикт обнаружил, что остался один на один со своим горем.
Спустя некоторое время, придя в себя, он вымыл руки и лицо и вышел из конюшни. Понурив голову, Джулитта сидела на скамье у стены и нервно теребила край юбки. Подойдя к ней, Бенедикт сел рядом, но не слишком близко.
— Извини меня, — сдержанно обронил он.
— Не стоит извиняться. Я все понимаю: тебе нужно было побыть одному. — Она посмотрела на него, а потом на свои руки. Вернее, на правую, где тускло поблескивало обручальное кольцо.
— Неужели Моджер взял тебя с собой из ревности?
— Отчасти поэтому. Видишь ли, Роберт Нормандский решил, что я — лакомый кусочек, и возжелал увидеть меня на своем столе. Ему потребовалось убрать с дороги Моджера, поэтому он и послал его на поиски иберийского боевого коня. Но Моджер разгадал план герцога и настоял на том, чтобы я отправилась в Бордо вместе с ним. О чем я, честно говоря, не жалею. Я даже обрадовалась такому повороту событий. Роберт Нормандский слаб по части женщин. Кроме того, мне нравится путешествовать. Разумеется, теперь Моджер ревнует меня не к герцогу, а к тебе, — добавила она, обращаясь к толстому золотому кольцу.
Тяжело вздохнув, Бенедикт прижал голову к холодной каменной стене.
— Мне казалось, что вы с ним уже давно нашли общий язык. Разве не так? — спросил он, вспомнив ту ночь, когда застал Моджера и Джулитту в зале в Бризе.
— Скорее, мы просто научились терпеть друг друга, — пробормотала она, бросив на Бенедикта негодующий взгляд. — Я изо всех сил пытаюсь мириться с его требованиями. Моджер тоже иногда идет на уступки. Но наша дорога по-прежнему щедро усыпана терниями.
Бенедикт вспомнил рассказ Санчо о том, как он выкрал свою подругу. «Нам приходилось туго, особенно Лейле, ведь она была уважаемой замужней женщиной…»
— По возвращении в Бриз я собираюсь серьезно поговорить с твоим отцом, а затем отправиться в Кастилию.
— Навсегда? — встревоженно спросила Джулитта Ее глаза потемнели от беспокойства. Она досадливо прикусила губу. Бенедикт хорошо знал, о чем это говорило.
— Пока не знаю. По меньшей мере, на несколько лет. Санчо ждет не дождется, когда я решусь на этот шаг. Возвращаться в Англию, в ежовые объятия Руфуса, мне нельзя. Если уж выбирать господина между ним, Робертом Нормандским и Родриго Диасом де Биваром, то я предпочитаю служить последнему.
— А как же мой отец? — возмущенно воскликнула Джулитта. — Я, разумеется, понимаю, что ты не питаешь теплых чувств ни к Руфусу, ни к Роберту — ни один из них и в самом деле не стоит доброго слова. Но ты не можешь бросить моего отца, которому ты стольким обязан.
Бенедикт спокойно встретил гневный взгляд ее небесно-голубых глаз.
— Да, я обязан Рольфу стольким, что до конца жизни не смогу рассчитаться с долгом. Но сейчас я не способен предложить ему ничего, кроме извинений и сочувствия, — тихо произнес он. — Я расплачусь с твоим отцом испанскими скакунами и серебром. Только, пожалуйста, не говори, что этого недостаточно.
Джулитта пристально смотрела на него и молчала. Но Бенедикт был твердо намерен убедить ее в верности своего решения.